Преподобный тоже сверкнул оружием, что тут же вывело конфликт на новый уровень. Патрик мысленно чертыхнулся: попросил мелочи, называется! Чего стоило проявить, блин, смирение?.. Задумавшись об этом, он смотрел в глаза падре, пока тот толкал свою проповедь, и вдруг вместо угрызений совести и стыда совершенно неожиданно понял, что его все это до чертиков забавляет.
— Падре, у вас рот не сводит одно и то же шпарить год за годом? — насмешка над святым отцом вышла весьма скользкой, поскольку затрагивала Священное Писание в целом, а Патрик, несмотря на не самую праведную жизнь, был все же хоть чуточку, но верующим. Однако, как и в случае с необдуманной демонстрацией револьвера, остановиться Стеклянный уже не мог. Прямо как с выпивкой, и этот факт развеселил его еще больше.
Треклятое солнце слепило глаза, отчего фигура падре плыла в дрожащем над землей воздухе. Патрик моргнул слезящимися глазами и шагнул чуть в сторону, к теньку, который давала поленница.