Слишком много пуль для одного дня и для одного потрепанного ковбоя. Эбони тяжело привалилась к перилам, раны жестоко кровоточили и туманили взор. Вкус крови во рту и могильный холод, пробирающийся под кожу. Люди уже почти не кричали. Рука ослабла, а ловкие когда-то пальцы, теперь раненные, не желали шевелиться, выронив "Шерифа". Ковбой потянула флягу с виски из нагрудного кармана. Где-то рядом воняла ее сигара. Хлебнула тяжело дыша. Казалось, из дырок вместо красной жидкости польется янтарный благородный напиток. Размытый силуэт красотки надвигался, а ей было так больно, что даже не утереть горькое пойло с обветренных губ.
- Бывает... - выдохнула Эбони. Она чувствовала вкус смерти, витающий в воздухе. Ей нашептал об этом ветер индейских прерий. - И ты прост... за это... ха-ха... - тяжелое агонизирующее дыхание превратилось в посвистывание, почти напоминающее смех. - Встретишь братьев Форд... пристрели, - попросила Эбони. Она знала, что даже злодеи не отказывают мертвецам в их просьбе. Ковбой уже почти не видела Джейн в потухающем создании, сдобренном виски. Перед смертью она вспоминала любимого отца, жестоко убитого бандитами.