- Несколько печально, - засмеялась Эрайа, хотя по ее лицу и нельзя было бы предположить, что ее вообще сколько-нибудь волнует судьба провинившихся гоблинов, или то, как именно дальше будут развиваться события.
Она повернулась к Лорину.
- Скажи, что они признали свою вину. Казнь состоится немедленно. Пусть Питиг соберет здесь всех, кто сейчас сможет прийти.
_______________________________________________________
Пока гоблины понемногу подходили и скапливались в тоннеле, ведущем к алтарю, Эрайа прошла рядом с пленниками, аккуратно проводя рядом с ними плетью. Оказываясь на достаточном расстоянии, змея делала выпад, впиваясь зубами в тело гоблина и выпуская яд, надолго причиняющий сильную боль и лишающий способности сопротивляться. Жестом Эрайа показала Тал`Атару, чтобы он вырезал языки пленным. Ничто не должно было помешать церемонии. Когда с подготовкой пленников было закончено, на алтаре она нацарапала кинжалом символ богини.
Эрайа показала Наллрину и Интларрину встать между ней и толпой собравшихся гоблинов, чтобы не подпустить никого к себе и не дать помешать происходящему. Она окинула взглядом отвратительную копошащуюся массу зеленых уродов. Затем кивнула Лорину, чтобы он переводил ее слова, и заговорила на эльфийском.
- Ваши господа справедливы, как справедлива богиня, сделавшая темных эльфов хозяевами Подземья. Но Лолс не прощает ошибок, и только кровью можно искупить вину, которая лежит теперь на всем вашем племени. Эти трое обещали увести вас из этих мест. Никто не вправе уйти отсюда без воли ваших хозяев. Они решили, что выше законов, которых даже не знают. Они убили молодых дроу, когда те были одни и безоружны, иначе даже втроем они никогда не справились бы, ибо нет в Подземье силы, кроме темных эльфов, и самый слабый из нас легко убьет лучшего вашего воина. За спиной вождя и втайне от всех, кому они врали и кто их поддерживал, они договаривались с вашими врагами, в союзе с ними делая все, чтобы вынудить племя покинуть эту пещеру. Из-за них племя оказалось на грани гибели. Они пошли против воли ваших господ, по чьей милости вы можете здесь жить. Но ваши господа справедливы. Справедливы и милосердны. Каждому дается выбор. Служить или умереть.
Эрайа медленно прошла к алтарю, молча кивнув сыну Мирзантииры, чтобы он передал ей первого гоблина. Она достала кинжал, рукоять которого была выполнена в виде паука, а четыре острых переплетающихся лезвия в виде паучьих лап с острыми шипами, загнутыми назад и немного в сторону. Она никогда не могла бы предположить, что впервые самой ей придется проводить ритуал так - в трех днях пути от Оршалара и от любой другой жрицы Лолс, в окружении самцов и грязных гоблинов, на алтаре, возведенном много лет назад, вероятно, с совершенно иной целью. Эрайа непроизвольно сжала рукой браслет в виде паука, обхватывающий ее левое запястье. "Хорошо, что это никто не уидит" - почему-то подумала жрица. Ее не оставляло чувство, что ритуал, проведенный здесь, таким образом, может оскорбить богиню. Она шагнула к первому гоблину, и, левой рукой взяв его за шею, занесла над ним нож.
Elghinn...
Ритуальный кинжал глубоко вошел в тело гоблина, легко вспоров тонкую кожу. Тело его выгнулось. Эрайа едва не выронила нож, когда не убитый сразу гоблин забился на алтаре. Резкое движение. Лезвие глубже вошло в тело твари, разрезая диафрагму, и кровавая пена пошла изо рта гоблина. Несколько раз Эрайа с силой провернула жертвенный кинжал. Затем, уперевшись коленом в грудь гоблина, резко дернула руку на себя. Сердце, порезанное в нескольких местах, осталось между лезвиями, срезанное и удерживаеморе специально для этого сделанными шипами.
Ногой жрица оттолкнула безжизненное тело в сторону и провела кинжалом по алтарю в обратную сторону так, что сердце гоблина осталось лежать на камне.
Elamshin...
Второй гоблин умер быстрее. На этот раз движения жрицы были уверенней. Лицо озарилось фанатичной, почти безумной улыбкой. Голос, повторяющий слова молитвы, звучал все громче, эхом отражаясь от стен пещеры.
Elamshinae...
Эрайа резким движением вонзила кинжал в тело последнего гоблина, провернула и выдернула, вместе с ним вырывая и гоблинское сердце. Ее движения стали быстрыми и точными, как если бы кто-то другой управлял ими. Здесь она была одна, и голос ее не сливался с голосами других послушниц, но он становился все громче, и теперь казалось, стены пещеры многоголосым хором сами повторяют слова. Последний из трех провинившихся упал возле алтаря, и все стихло.