Когда Линир назвала имя Шак'Сена, Альлиррин почувствовала себя оплёванной. Случись дуэль получасом ранее, она бы и ухом не повела, "бои в яме" - удел мужчин. Однако слова были сказаны, и слова были отвергнуты. Линир предпочла Шак'Сена. То, что в этом выборе был совсем другой смысл, Альлиррин поняла минутой позже, когда поединок, который она и смотреть-то не собиралась, неожиданно превратился в череду экспромтов. А разменной монетой стал Эрсвенспир, чья голова после недолгих раздумий самонадеянно решила расстаться с телом.
Альлиррин вновь испытала хорошо знакомый и необычайно раздражающий дискомфорт, который, кажется, вызывало всё, к чему прикасался Миртеран. Сейчас его не было в комнате, но воцарившийся хаос определённо был следствием его утреннего выступления. Умом она понимала и попытку Эрайи извлечь выгоду в почти безвыходной ситуации, и желание Линир заставить соперницу заплатить, лишив одного из бойцов, и даже выбор Шак'Сена, который невольно оказался инструментом для весьма сомнительного разрешения жреческого конфликта. Однако ощущение, что ситуация понемногу выходит из-под контроля, становилось всё острее. И, судя по действиям Кетана и Кев'Рена, подобное ощущала не одна она.
Исполнить приказ Линир она не успела. Глефа Шак'Сена поднялась и опустилась, оставив на полу обезглавленное тело. Альлиррин почувствовала мимолётное прикосновение богини, отступила на шаг в сторону и положила руку на рукоять шпаги.