Сосуд из тонкого стекла буквально сам прыгнул в руки, иначе не назовешь. Обычно, в полном сознании себя и окружающего, Алисандер бы не стал глотать неизвестно что в такой спешке, подчиняясь явно не своему внутреннему голосу. Однако теперь содержимое стекляшки быстро наполнило его рот, даже вкуса не разобрав, церковник проглотил жидкость и в то же мгновение ощутил, как тело его возвращается в невредимую форму - переломы, коих было множество, больше не беспокоили, внутренние органы работали исправно, как обычно. А голос вторил - иди и сражайся!
А сражаться было за что. Компаньоны, чья магия не возымела никакого эффекта на ледяного истукана, были явно растеряны. Алисандеру не так давно напомнили, что значит, когда твое оружие бесполезно, и прекрасно понимал состояние спутников. А если учесть тот факт, что толковых бойцов ближнего боя в этом маленьком отряде было, мягко говоря, не много, а ледяной выглядел соперником куда более серьезным, чем бронированная шишка из зала с аркой, то и степень замешательства была в разы серьезнее, чем тогда. Быть может сейчас церковнику повезет, и его скромный боевой опыт придется кстати. Не проверишь - не узнаешь, и Алисандер вскочил на ноги, молниеносно оценивая ситуацию, все таки он успел немного выпасть из событий.
Две птицы повисли в воздухе, над безжизненными камнями, устланными снегом и льдом. Три человека у края пропасти восстали против ледяного великана. Время словно остановилось, лишь ветер, терзающий белый плащ с алым пятном, напоминал о том, что мир вокруг жив, а время вовсе не замерло. Нельзя его тратить впустую, тем более, как казалось воину, сейчас был очень удачный момент - истукан был отвлечен на другую цель. Действуй, пока не поздно!
Кровь била в виски, артерия на шее пульсировала. Воину, на морозе и ветру, стало жарко в предвкушении маневра. Клинки уже в руках, они продолжение тебя, твоей ярости... Которая закипает со скоростью полета стрелы. Но ты по прежнему сосредоточен, прислушиваешься к себе. Ты - сжатая пружина. Колени чуть согнуты, пальцы рук сильнее сжали сталь. Щуришься от ветра, мысленно уже зная, куда и как будешь бить и... Срываешься с места, словно скользишь по воздуху над поверхностью. Берешь чуть правее, по дуге обходишь противника, чтоб ударить... Подло, в спину. В самое сердце, если таковое имеется у глыбы льда. Всю свою накопившуюся ярость вкладываешь в каждый удар! В правой руке - месть, за все, что было в прошлом. В левой - ответный гнев за "теплый" прием группы новобранцев.
Звон мечей отскочил от скал, огибающих пустырь и умчался в пропасть, продолжая откликаться слабым эхо. Брызнули градом льдинки. Порыв ветра снова унес за собой все звуки. И снова время будто бы остановилось. Но ярость живет, битва еще не окончена.