Минувший век принес истинному вампиру как хорошие, так и плохие вести. Начнём с плохих.
Боль мёртвого сердца.
Воистину это была великая битва. Властелин немёртвых бросал тысячи и тысячи, десятки тысяч своих слуг на одержимых примаверов. Лесные воины не уступали в стойкости каменному дереву. Каждый примавер уносил десяток восставших мертвецов, прежде чем пасть. И это не самый сильный примавер.
Наступил решительный момент, примаверы практически сдержали наступление поднятых могучим Азисом армий. Лишь один отряд черноволосых разделял воинство нежити и столицу, но какие это были воины. Свежие, переполненные яростью, готовые к последнему бою. Их копья сверкали огненной чешуёй в последних лучах солнца. Под дружный боевой рёв фаланга выстроилась, готовая принять удар последних рыцарей смерти и сокрушить их. Король Азис был мудрым стратегом и припас эти элитные отряды напоследок. Могучая нежить, без неё треморы были бы обречены. Но, как и всякая нежить, они были подвержены распаду. Особенно сильно это проявлялось в бою. Да, нежить не знала боли или усталости, но в своем существовании она пожирала силу, подобно лесному пожару. Несколько столкновений, и костяки начинали разваливаться сами собой.
Иссенглир рухнул из серых туч, как оброненный богом карающий меч. Прямо в центр построения. Резня. Для обычных смертных он был слишком силён. Примавер только успел отпустить копьё и дотронуться до эфеса, а лорд вампиров уже разрывал его буквально пополам. Принимая удары с безумным хохотом, кровопийца проложил кровавую колею в боевом строе. И исчез. Смятение продолжалось не слишком долго, но достаточно долго, чтобы мертвая конница врезалась в разрозненные ряды. Это была самоубийственная атака.
Окончание сражения Иссенглир наблюдал уже издалека, из надёжного укрытия в скалах. Схватка короля Азиса и Феона Сварливого даже заставила его напрячься. Азис был могущественным союзником, хотя в том, что он падёт, истинный вампир был практически уверен. Даже Иссенглир не смог предугадать появление ещё юной, по меркам терзаемого Хаосом мира, Айрис. Всё-таки самопожертвование ненасытному лорду было чуждо.
По правде сказать, Иссенглир бежал. Сложно заметить, но вампир был выжат до нитки. Слишком много забот свалилось ему на голову. И много разочарований. Сначала неудача с треморами, которая пробудила сомнения в Иссенглире. Действительно ли Трем - Тот Самый? Нет, теперь истинный вампир был уверен. Ослушаться воли своего настоящего хозяина, если бы тот желал разрушить жалкий город, вампир не смог бы. Он стоял бы на полях Версалио, и умер бы там окончательно, если бы потребовалось. Исеннглиру казалось, что Трем действительно желает уничтожить столицу примаверов. И при этом властелин нежити позволил вампиру сбежать в такой важный момент. Есть о чем подумать.
Второе разочарование было гораздо более горьким. Затея с дорогими его немёртвому сердцу дракулинами провалилась. Да что там, она рухнула. Ни одна из дракулин не выжила, все они обратились в прах. Да ещё как! Словно в ясный июньский денёк вышли погулять. Существа от крови Иссенглира мучились неимоверно, и часть этих мучений переходила их хозяину. Было ясно, что ничего полезного из этой затеи не выйдет. Мир Юны отторгал кровь первого вампира.
Тлетворное творение
Впрочем, Иссенглир не отчаялся. Неудачи заставили его полностью переключиться на созидание. Если то, что он делал, можно было назвать этим словом. Вампир в буквальном смысле отдавал всего себя этой затее. Ему удалось преобразить Розу Вечности с помощью своей крови. Это очень воодушевило кровопийцу. Он как зеницу ока хранил артефакт, который теперь выглядел как массивный непрозрачный кровавый корунд. С каждым днём все больше и больше крови проливалось в озеро, всё дальше и дальше проклятие расползалось по чаще. Это место стало Иссенглиру домом. И как любому хозяину, лорду вампиров не понравилось, когда гости зашли в его дом, не снимая сапог.
Решение было очевидно. Тот, кто ступил под сень мертвого леса, - должен умереть. Ан нет! Земля и воздух - всё было пропитано враждебностью к Хаосу. Каждый, кто сражался с хаосом, был защищён силами более могущественными, чем истинный вампир мог постигнуть. Пришлось устроить "холодную" войну. За каждый визит в свои владения, Иссенглир приходил в селения аазимаров. Голубой крови испить он не мог, но оставить весточку - легко. Снесёт, там, сарай или детей вусмерть запугает. В общем, не мытьем, так катанием отвадил аазимаров шастать в своих владениях.
Всё это безобразие отняло кучу времени и сил. Шли годы, источник всё поглощал и поглощал силу вампира. В своей ненасытности он очень походил на своего создателя. Но Иссенглир не собирался отступать. То, что однажды толкнуло его на нечестивый путь, теперь требовало закончить начатое. Жажда жить вечно. В определённый момент Иссенглир начал сомневаться. А действительно ли он управляет процессом. Или же его новое творение уже начало ним манипулировать, толкая сотворить то, чего вампир даже не задумывал. Впрочем, процесс был увлекателен и отдавал чистым безумием. Это было невероятно.
Сделка со Смертью
Вампир был на мели. Ну, на самом деле он был глубоко на дне озера, в саркофаге, поглаживал когтями обожаемую Розу. Просто у вампира кончились силы. Сознание настойчиво подсовывало образ Трема. Да, хитрец в плаще имел, чем поделиться. И силы, и знаний у него было в достатке. Иссенглир вспоминал, как по полушутливому науськиванию Владыки Смерти он отправился в сердце примаверии. Большую часть того, что сейчас имел, вампир обрёл там. "А неплохой был покровитель, хотя и похож больше на безумца, чем на бога", подумал вампир. И решился. Воззвал к Трему. (прим. смотри Между богами)
Сделка была заключена, Иссенглир почувствовал себя иначе. Кажется, частица воли Трема теперь жила в нём и наблюдала. Да, пустяки. Ведь теперь у Иссенглира было достаточно божественной силы, чтобы закончить создание источника бессмертия. Он приступил.
Общение с богом мертвых вновь натолкнуло Иссенглира на размышления о своих неудачах. Ведь Трем мог вселять жизнь даже в мертвое. Нет, он ни за что не раскроет свой секрет.
Лорд вампиров отправился изучать мир.
Ярость и искра интеллекта
Вампир наблюдал. Даже звери не могли его учуять. Зверье, кстати, было довольно таки жуткое. Стая зубастых лишённых шерсти и абсолютно белых хищников, комков злобы и мускулов. Наблюдать, как они загоняют, а потом задирают лося, было сплошным удовольствием. Но не только их агрессивное поведение привлекло Иссенглира. У существ были зачатки разума, сложное иерархическое поведение. Казалось, им чего-то не хватило в прошлом, чтоб стать по-настоящему разумной расой. А Иссенглира это полностью устраивало. Очевидно, Юна (парадоксально, но и Хаос тоже) защищала разумных существ от проклятия крови истинного вампира. Обычные звери были слишком глупы, чтобы повиноваться. А эти (их называли белыми гончими, в лесах Кауда они встречались редко, в основном на юге) могли подойти.
Иссенглир потратил пару десятков лет на белых гончих. Пробовал обращать их, пробовал поить своей кровью, кровью хаоситов. Всякое пробовал. Магией и гипнозом собрал большую стаю, всюду следовал с ней, не зная усталости. Влияние истинного вампира сказывалось на животных. Гончие стали ещё кровожаднее и опаснее, их глаза стали красными. В конце концов, Иссенглир убедился, что обладает очень низким сродством с Юной. Необходимо был что-то радикальное. А белых гончих кровопийца попытался передать под опеку треморов. Личи верховного совета отзывались нелестно о "тварях, столь же ненасытных, как и их пастух". Иссенглир парировал предложением скормить Изварда ТерТрана, самого консервативного лича в Шатуросе гончим, проверить, проживут ли бестии только на костях. Так или иначе Трем и его инкарнации были заняты по большей части войной. Наблюдая за аазимарами, лорд вампиров проник в суть "цивилизованного общества". Треморам необходимы были твари, гораздо тупее самих немёртвых. Якобы это помогает вести хозяйство и даже воевать. Очевидный бред, но лорд вампиров не хотел, чтобы нежить ударила лицом в грязь перед соседями.
Кровавая луна
Мудрость гласит, что озарение приходит в час нужды. Истинно так.
Век голода близился. Даже если пить кровь каждую секунду в столетии, этот голод не унять. Хотя Иссенглир больше всего на свете любил пить кровь, время Кровавой Луны было испытанием. Отголосок цены, уплаченной владыкам преисподней. Скоро Иссенглир не сможет сдерживаться, и лучше бы к тому моменту вокруг были одни враги.
Юна была полна врагов. И друзей (каким бы странным это ни казалось вампиру). Иссенглир начал вспоминать, кого повстречал в ново мире, и тут его осенило. Был среди них один, способный решить неразрешимую проблему истинного вампира. Сиррион, бог изменяющегося пламени. А конкретно его земной образ, аватар Аз'Гул. Однажды вампир наблюдал, как из инородной материи скверны, этот живой огонь делает родную Юне материю. Правда Сиррион очень пострадал от Беллийской деспотии и едва не сгинул вместе со своим народом. Но уцелел. Похоже выпал хороший шанс оказать услугу богу. (прим. смотри Между богами)
На крыльях ночи Иссенглир полетел через горы и реки в земли белиев. Больше он не сдерживался. Крови было в достатке.