Конец. Эта простая мысль подобно вечным пирамидам встала перед глазами. Топор пробил тело и надежно пригвоздил секунд-майора к стене. И не нужно было быть доктором, чтобы понять простой факт: именно этот топор, вонзившийся в тело, являлся своего рода пробкой, вытащив которую Людвиг истечет кровью всего лишь за минуту, а пока... теплые струи крови стекали по телу командира по ногам и затекали в сапоги. Фон Вартенбург сжал зубы и ненароком прокусил нижнюю губу насквозь, но боль эта не шла ни в какое сравнение с тем, что и так испытывал человек, прибитый к стене топором. Трясущимися руками он попытался извлечь патроны, но тело отказывалось слушаться. На пол пути к оружию пальцы предательски разжались и пули застучали по лестнице и покатились вниз. Лишь со второго раза майору удалось опустить патроны в стволы, а затем... рука его онемела. Пальцы застыли в мертвой позе и начали остывать. Лезвие пробило таки сосуды и кровь перестала поступать в левую руку, которая становилась бесполезной.
Вождь уже разрушил и дверной проем, и часть стены, что мешала ему протиснуться внутрь и сделал первый шаг. Его черные провалы глаз неопределенно смотрели на Людвига. Могло показаться, что чудище никуда не торопится. Медленно приближаясь, оно склонило уродливую голову на бок, словно изучая майора, во рту которого уже оказался хаудах. Кровь из губы обильно стекала на ствол, спусковой крючок и рукоятку, а правой рукой майор из последних сил шомполом. Как будто это могло что-то изменить. Но офицер армии Пальмиры не был вхож в ту категорию людей, что опускают руки от безысходности, когда смерть отдавила ноги и от костлявой уже не уйти. И пусть левая рука его повисла плетью, ноги подкосились, и все что удерживало его в вертикальном положении - был топор, пробивший тело насквозь, фон Вартенбург, повинуясь какому-то бессмысленному чувству, не то чтобы цеплялся за жизнь, но делал все возможное, тратил последние силы, чтобы отдать её подороже. Ладонь легла на влажную от крови теплую рукоять пистолета. Людвиг выпрямил трясущуюся руку. Взгляд его сделался хищным, а губы разжались, демонстрируя красные от крови зубы. На лице его на мгновение мелькнула безумная улыбка, а затем... глаза его закрылись, рука безвольно повисла, выронив оружие на каменный пол. Но перед этим... раздался выстрел.