Людвиг заскрипел зубами, когда пуля столкнулась в рукой чудища. Теперь майор уже сомневался, в естественной природе этой твари, но думать об этом совершенно не было времени. Солдаты под командованием ефрейтора бросились исполнять приказ, иного командир и не ждал, а в его задачу теперь входило попытаться выжить как можно дольше. Брошенный под ноги топор и какое-то не членораздельное скрипение изо рта больше всего походили на вызов. Людвиг тут же вспомнил давние времена, когда дворяне развлекались на дуэлях по любому поводу. Из-за цвета платья дамы, из-за второсортных духов, из-за вызывающей шляпы... Но те времена остались в прошлом. А этот вызов больше походил на сражение двух воинов перед битвой древних воинств. Фон Вартенбург не питал большой любви к истории, хотя на самом деле его нежелание принимать бой было вызвано тем, что в уставе ничего подобного не предусмотрено, однако эта доведенная до совершенного абсурда архаичная дуэль могла дать достаточно времени гренадерам, чтобы осуществить задуманный план.
Левой рукой фон Вартенбург убрал хаудах за пояс и одновременно извлек саблю правой. Выпрямившись во весь рост, он походил на конную статую Генриха Наварсского, грозно взирающего на созданное им объединенное королевство. Внезапно налетевший порыв ветра ударил Людвига в лицо и разметал подол плаща, через распахнутую шинель насквозь продувая форменный чёрный с золотыми гербовыми пуговицами мундир, жилет и сорочку. А затем фон Вартенбург направил указательный палец точно в морду твари, словно собираясь выстрелить, и произнес:
— Гори в Аду, Тварь! — а затем добавил едва слышно, ровно как говаривал батюшка перед долгими отъездами: — Aut cum scuta, ant in scuta.