Когда обычно сдержанный майор начал швыряться в стороны бесценным — с точки зрения культуры и искусства, ведь тонкая вязь гравировки могла содержать не просто рисунки, но и текст! — листом золота, Дитриха охватило не столько ставшее почти привычным дурное предчувствие, сколько подозрение, что фон Вартенбург не в себе. Что он тоже что-то слышал или видел, что-то особенное, из-за чего и стал скоропалительно судить коллегу-майора. Щурясь, с величайшей осторожностью смотрел на начальство Хайнц, но ослушаться приказа всё же не посмел.
А когда услышал крик доктора, разом вспомнил свой кошмар с рогатой головой, смертельно побледнел и со всех ног бросился к выходу, держа оружие наизготовку.