Жрецу не удалась его маленькая хитрость - вошедшая с телом процессия помешала проведению ритуала в помещении, и вопрос, хранил ли почитатель Рашаль яды и носил ли их следы на себе, остался невыясненным. Что ж, можно попробовать позднее. На другом подозреваемом никаких следов не обнаружилось, что ни о чем ещё не говорило - он мог обращаться с зельем осторожно и не коснуться его, мог как следует почиститься, мог сменить одежду - сколько у него одинаковых рубашек и плащей, кто знает!
А вот Сашх оказался на удивление сговорчивым подозреваемым, и, казалось, не рисковал своей головой, которой угрожала вся тяжесть курдийского правосудия - скорого и решительного, а занимался научным исследованием местных обычаев, с безопасного расстояния наблюдая за поведением испытуемых. Он говорил прямо и отвечал на вопросы точно, что очень понравилось Кадфаэлю, а главное - сразу опознал символ дракона и черепа, о котором он имел смутное представление, и рассказал о его сущности. Мог бы и сказать, что ничего не знает, или соврать...
К сожалению, Сашх вёл себя значительно разумней и спокойней не только типичного убийцы, но и некоторых паладинов-следователей. Внезапная вспышка Ироса, сопровождаемая безосновательными обвинениями, очень удивила и расстроила Кадфаэля - к такому он точно был не готов.
- Ирос, даже если у тебя появились подозрения, не стоит их сразу озвучивать. Я понимаю, что ты человек прямой, и вера Идриса побуждает тебя к предельной честности, но истина не ищется и не доказывается обвинениями и угрозами - сначала строится твёрдый фундамент доказательств, а уж потом навешивается покров речей и приговоров. Поэтому я прошу тебя не пылать праведным гневом обличения, искать в своей душе равновесие для беспристрастного взвешивания истины. Сейчас я поговорю с Руухом, постараюсь убедить его смягчить своё раздражение и отказаться от требования наказания, может быть, он внемлет голосу разума.
- Моё имя Кадфаэль, я жрец богини Нилы, по соглашению со старейшиной Маликом и народом Ривери занимаюсь поисками истины по делу об убийстве Рисы.
- Сашх, я вижу, вы человек честный, и хочу задать вам ещё несколько прямых вопросов, которые вы должны принять, как соответствующие обстоятельствам, и не искать в них ничего оскорбительного.
Первый: имеете ли вы знания и навыки в составлении и использовании ядов? Что вы можете сказать о яде из крови гуля - знакома ли вам рецептура, держали ли вы его когда-нибудь в своих руках?
Второй: будучи магом, вы, конечно, полагаетесь в вопросах самозащиты на остроту своего ума - а как насчет навыков боя с оружием? Хорошо ли вы метаете ножи или дротики? Насколько вы сильны - могли бы, например, одним ударом проломить человеку рёбра?
Третий: Не знаете ли, были ли у Рисы личные враги? Как она жила с мужем, не доводилось ли вам присутствовать при скандалах, недомолвках?
Четвертый, очень важный: вы знали, как обстоят денежные дела Седрака? Много ли золота он успел накопить в своем сундуке? Его дом был ограблен, и мы думаем, что на сокровища наемника покусился убийца, и никто иной.
Задав новую серию вопросов, жрец внимательно выслушал ответы, ища в своем сердце намек на то, говорил ли стоящий перед ним человек правду, или что-либо выдавало в нём неискренность. Затем, чтобы дать себе время на размышления, он оставил его под охраной товарищей, старейшины и собравшихся с берега реки охотников, и пошёл выполнять не менее трудную миссию - дипломатическую.
Для этого он решил воспользоваться помощью одного из своих союзников:
- Локхир, пока я буду беседовать с Руухом, осмотри, пожалуйста, его личные покои, да и весь остальной дом на всякий случай - только постарайся, чтобы тебя не заметили. А то Ирос вон уже наломал дров - жрец Рашаль весьма ревниво относится к своему статусу и вряд ли позволит нам рыться в его вещах. Если заметят - скажешь, что желаешь помолиться и ознакомиться с убранством храма.
Попросив у Малика костяной шип, которым была отравлена женщина, он ровными шагами направился обратно в здание.
Войдя внутрь здания, он внимательно огляделся, наблюдая за происходившим внутри. Там как раз начался ритуал подготовки к погребению искалеченного тела, и он с интересом смотрел на действия жреца и помощников, сравнивая происходившее с обрядами, освященными Нилой. Особенно пытливо он осмотрел запасы челикса - правда ли его было так мало, что Рууху пришлось договариваться о поставках с наемником, вообще-то не занимавшимся сбором трав, а потом навещать его дом, побуждая выполнить договор, или это был выдуманный предлог оказаться возле дома в столь неурочный час?
Для достоверности он подошел к той женщине, которая говорила с ним о предстоящем обряде ещё на берегу, упоминая челикс, и спросил её:
- Приветствую тебя снова, сестра, в столь печальной обстановке. Скажи, всё ли прошло ладно на вашем пути, не случилось ли чего после нашего расставания? И собрали ли вы необходимую траву, или здесь нашлись достаточные запасы?
Выслушав её, он подошел к жрецу и отвлек его от срочных обязанностей:
- Прошу меня простить, почтенный Руух, за произошедшее недоразумение. Мой друг слишком разгорячился, обращаясь к вам с недопустимыми словами, но вы же должны понимать, что эти "Разящие лучи" - просто фанатики, между нами говоря. Они носятся с богом света, как будто он - единственный, и видеть ничего больше не хотят. Ирос излишне погорячился, забыв законы учтивости и гостеприимства, и я прошу вас простить его и отказаться от требования наказания, ибо это был лишь минутный порыв недоверия, естественный в такой трудной ситуации - ведь меж нами ходит неведомый убийца, сила которого - в коварстве и лжи.