- Называть меня можно и по имени, - усмехнулся Хотен, уже спокойно, без вызова - слыхал, небось, так некоторые люди поступают? Можешь, коли хочешь, величать сударем, государем, боярином, лордом или любым другим приличествующим благородному человеку титулованием. А насчет правды твоей я тоже согласиться не могу. Ты, если меня память не подводит, по плану на палисаде располагался? А здесь я и отец Тихомир разбойников принимали. И мы, надо сказать, на подмогу не звали. Стало быть, по своему почину ты сюда через двор прибежал? Что ж, раз решил, что здесь нужнее - пускай. Только, коли мы тут уже с врагом схватились, а тебе стрелять неудобно, то не мы тебе под выстрел лезем, а ты сам позицию плохо выбрал. Ты ж не обозначился никак даже, а у нас глаз на затылке нет. В отряде биться - не, то, что сам по себе. С оглядкой на товарищей действовать надо.
Хотен, разжевывающий простые истины видавшему виды бородатому мужику, не чувствовал и тени смущения. Будучи человеком родовитым, он с детства приучен был над разным людом верховодить. А похождения в роли вольного певца его и вовсе тушеваться отучили.
Закончил Хотен ровно, доверительно:
- И во всем так. Нам вместе только боги знают, сколько отшагать предстоит. Сколько каши с одного котелка съесть, сколько ночей одним кожушком укрываться. Вместе держаться надо, опорой друг другу быть, а не лаяться и на себя одеяло тащить. Тебе, поди, непривычно такое, а все же подумай об этом, мастер Волкогон.
Закончив разговор со следопытом, Хотен, наконец, осмотрелся. Ну, хвала богам, все как по маслу изладилось. Бандиты по кучкам лежат - кто побитый насмерть, а кого живьём взяли, как и было задумано. Свои, кажется, все невредимы остались, и при деле были. Пленников вязали, мертвецов от ненужной им уже амуниции освобождали, трупы стаскивали...
Только теперь молодой человек почувствовал - всё. Вдохнул и выдохнул так глубоко, что аж опьянел слегка. До того-то, как оказалось, в три четверти груди дышал только. В ногах слабость почувствовал, коленки дрогнули. Нормально. Это все нормально. Волнение. И запах бойни, повисший над Олеговой факторией.
Толком отдышаться себе Хотен не дал. Следовало ковать железо, пока горячо. Разбор окровавленных трофеев боярин до поры оставил. Он отозвал в сторонку своих соратников, и сказал им:
- Ну что, господа землепроходцы, надо бы пообщаться с этими кочетами, - Хотен кивнул в сторону пленных, - Сделаем так: одного возьму я - поговорю с ним по-доброму, по шёрстке. А другого возьмет в оборот...
Хотен Блудович пробежался глазами по лицам товарищей по оружия, выбирая самое зверское.
- Тагил! Припугнешь его, постращаешь... Ну, я не знаю, ароматами мэтра Эландора, коли они их так остро чуят. Разберешься. И поспрашиваем о насущном. Потом сверим, что они там напели. Если слова разниться будут, сведем обоих вместе, и уж дознаемся, который из двоих врёт. Что скажете?