Когда Эландор по своей привычке, во всей красе открывшейся в неблизкой дороге, загундел, Хотен подобрался, как охотничий пес, заслышавший звуки рожка. Такая порода ученых мужей была в достаточной мере знакома юноше еще со времени его ученичества, и он находил, что общение с ними при правильном подходе можно сделать весьма и весьма увлекательным.
Хотен выслушал многомудрого эльфа с подчеркнутым вниманием, покивал, и ответил почтительным тоном:
- Очень глубокие замечания, уважаемый мэтр Эландор... В этом мире вообще так мало совершенства! Взять хоть вас. Полагаю, в строение вашего тела можно было бы внести ряд позитивных изменений. К примеру, удлиннить руки, дабы вы имели возможность доставать фолианты с верхних полок, не прибегая к помощи стремянки. Увеличенный рот и усиленные голосовые связки помогли бы вам перекрикивать оппонентов в ходе научных прений, а вот от ушей можно было бы отказаться вовсе - чтобы не слышат ахинею, изливаемую вашими коллегами. Так же не повредила бы вторая голова - с ней вы бы имели возможность одновременно штудировать трактаты, и читать лекции, делясь своими глубокими познаниями с недалекими студиозусами. Словом, кажется, боги, увы, сотворили вас тоже не в полной мере пригодным к исполнению вашего жизненного предназначения. Но это, разумеется, вовсе не означает, что вы не способны его исполнять.
Что касается обсуждения теории фортификации, я глубоко убежден, что оно состоится вне всякой зависимости от моего желания или нежелания.
Закончив эту тираду, Хотен невинно захлопал глазами. Во время монолога ни один мускул не дрогнул на лице молодого человека, и ни единая смешинка не проскочила в голосе. Выражение лица он сохранял подобающее старательному ученику - уважительное и глуповатое.