Собственный день рождения отец Эмилии праздновал с размахом. Артур, вошедший в ярко освещенную и жарко натопленную залу, понял это сразу же. Гости уже были довольно нетрезвы, музыканты - скрипач и пианист, нанятые чтобы их развеселить, прекрасно справлялись с собственной миссией. Было отчетливо заметно, что музыка поначалу звучала более благопристойная, но сейчас припоминались народные баллады и романтическая глупотень с фривольными нотками. Стол ломился от яств и бутылок, слуги сновали, не в силах справиться с аппетитами гостей и хозяина, которые пожирали угощение, казалось,в три раза быстрее, чем убиралась посуда. То ли слуг было мало, то ли гостей слишком много - выяснять было положительно некогда.
В общем и целом, вывод был ясен - привидение сейчас будет весьма некстати и скорее вызовет раздражение, но никак не испуг или тем более заинтересованность.
Однако и голоса Артура никто не услышал, как он ни старался привлечь внимание. Гости продолжали веселиться и восхвалять щедрость именинника и в конце концов, вновь помогла Рэмси его собственная неуклюжесть. Слетела со стола бутылка очевидно дорогого напитка, судя по нескольким проследившим за ней взглядам. Разбилась вдребезги у ног Артура и он,дабы не топтаться в луже ярко-красной жидкости шагнул, оставляя следы...
Ах, времена веры в спиритические сеансы и сверхъестественное! Взбудораженные и ожидающие увидеть жуткое, умы тут же отреагировали. Пара дамочек бросилась в обморок, джентльмены повскакивали с мест, а сам хозяин возопил, призывая домоуправительницу. Целью его беспокойства была дочь, которую тут же отправились искать, благополучно нашли и под тревожными взглядами вынесли на поверхность.
Последовал приказ отнести Эмилию в ее спальню, праздник был объявлен законченным.
- Артур, прошу вас, дайте мне руку,- прошептала девушка, когда ее, безвольно повисшую в объятиях какого-то слуги, проносили мимо.
- Что вы говорите, мисс? - волновалась Вайнштайн.
Но Эмилия не отвечала.
- Посидите со мной, мне страшно, Артур.
- Всё будет хорошо. Доктор - прекрасный мастер своего дела, милая, - встревоженный отец шагал по левую руку.
А Эмилия продолжала настойчиво тянуть руку в пустоту, где для нее, но не для всех, обитал сейчас Артур.