В подвал давненько не заглядывали - отчего-то это стало ясно сразу. Даже не по слою влажной пыли на полу и плесени на стенах, и не по липким сеткам паутин, в одну из которых Артур тотчас вляпался, стоило лишь свету из дверного проема перестать выхватывать для него подвальную реальность.
То ли так работало воображение, а, возможно, и подсознание, но сам воздух и сладковато-застарелый запах помещения ясно говорили юноше - здесь никого не было со времен самого мистера Кинга, а зловещий холодок, прошедшийся по спине и основательно укрепившийся в районе шеи, так и сигнализировал о том, что находится здесь противоречило здравому смыслу.
Тут будто случилось нечто страшное, поставившее точку чьей-то жизни. И осталось тут жить. Ужас, страшная участь, отчаяние существовали в этом месте до сих пор.
Становилось всё труднее дышать, сердце колотилось как бешеное, ощущение подвоха, губительного обмана не покидало ни на секунду. Вот-вот и его, Артура, жизнь остановится, стоит сделать шаг. Но он делал этот шаг, и ещё один, а следом и ещё, и ничего не происходило.
В самом низу лестницы было нестерпимо холодно, угадывалась близость подземных ключей или чем там пополнялись колодцы?... Влажность здесь была ощутимой. Темнота, прижавшаяся к стенам и в недовольстве отступившая под властью мобильного фонарика, грозилась всяческими страхами, но угрозу свою исполнять не спешила. Тишина вторила ей, словно сестра-близнец, напряженная и зловещая.
Когда Артур практически привык к ним обеим, когда стук сердца больше стал похож на пульс умиротворенного человека, покой его бесцеремонно нарушил тихий стон. Так стонут люди, упавшие без сознания и медленно приходящие в себя, не понимая, где они и что происходит, неосознанно исторгающие звук, то ли от боли, то ли избравшие стон вместо всех остальных возможных звуков, как самый простой способ возвестить о своем страдании.
Стон повторился секунд через десять, ставших вечностью, минутами - не менее.
Он принадлежал молодой девушке и совершенно точно Артур узнал в нем нотки голоса Эмилии, еще когда она говорила с ним отсюда, из колодца - звонко, непосредственно
Свет фонарика выхватил полупрозрачную фигуру, в неестественной позе без сознания лежащую в центре небольшого помещения, предшествовавшего колодцу и знаменующего собой окончание лестницы.
В этот момент звук ее голоса был основательно заглушен грохотом захлопнувшейся со всей силы двери, ведущей в подвал. Гул, возникший от этого, отозвался в рванувшем вниз сердце Артура неприятным осознанием собственной беспомощности.