ссылкаНебеса снова исторгли рокочущий предупредительный. В пабе всего за какие–то четверть часа сгустились сумерки, пришлось включать полное освещение. Часы показывали без двух минут пять, а клиентов всё не прибывало. Еще бы, вот уже четвертый день на их район обрушивался гнев Божий в виде беспощадной грозы, шквального ветра и внушительной силы грома.
– Ты посмотри, опять! – возмутился завсегдатай Хромого Ангела, Одноглазый Джерри. Вот уже две недели он приходил сюда каждый день сразу после полудня, засиживался до шести, когда честные труженики возвращались домой, напускал на себя усталый вид и брёл к своей благоверной, ожидавшей его с неизменной жареной курицей и гарниром из брокколи, который он терпеть не мог, но молчал, потому что вот уже две недели, как его уволили, и он боялся сказать об этом жене.
В самый первый день, когда гроза только заявила о своих правах, молния ударила в металлическую вывеску заведения, на что посетители,кто во что горазд, тут же привели с десяток примет разной степени тяжести. Соревнование длилось целый вечер и завершилось лозунгом «Дъявол выбрал это место!» За чем последовало «Звучит как тост! Да!».
На второй день после сообщений о восьми погибших в результате удара молнией, тост звучать перестал, но не забылся.
На сегодняшний день только самые рисковые или отчаявшиеся, как Одноглазый Джерри, например, отважились добежать до паба и освежиться пинтой пива. Рисковых оказалось двое и с первыми раскатами грома они поспешили удалиться.
Ничего! К вечеру народ соберется, как ни в чем не бывало.
Молния, осветившая фигуру в дверном проеме, сменилась взрывом оглушительным и мощным, будто то была не гроза, но поле битвы, взявшее начало прямо у входа в паб.
Отряхивая шляпу и обнажая только–только начавшую лысеть голову, вошедший коротко кивнул бармену, словно знакомому, на ходу бросил пару слов, неслышных из–за очередной грохочущей «ругани» снаружи, и расположился возле окна, водрузив шляпу на подоконник, сложив перед собой руки и уперев в них тяжелый ничего не выражающий взгляд.
Тони, совсем недавно спустившийся в зал, заметил, как бармен возится с кофемашиной, ставший в пабе чем–то сродни музейному экспонату, в том смысле, что пользовались ей также редко. Если бы не скрупулезная чистоплотность Робби, там давно обосновалось бы семейство пауков и украсило аппарат в своем стиле.
Тем не менее черный кофе без сахара старший бармен отнес именно тому джентльмену, что так и не снял пальто, надетое поверх делового костюма. Мужчина не шелохнулся, не приступил к напитку, а продолжал сидеть, глядя перед собой. Изредка его губы трогала улыбка и выглядело это жутковато, словно тот вел сам с собой диалог, о содержании которого оставалось только догадываться.
– Видал того типа? – улучив момент, прошептал Робби. Он прислонился к стойке спиной и создавалось впечатление, словно он разговаривал с подмигивающей красоткой на экране телевизора, рекламирующей спортивное питание, на которую он, впрочем, как раз и успевал с удовольствием пялиться.
– Четвертый раз приходит, заказывает черный кофе, сидит как истукан ровно три четверти часа, к чашке не притрагивается, потом встает и уходит. Ливень там, гром жахает, а он идет, как ни в чем не бывало. Псих.
Губы незнакомца дрогнули, расплываясь в улыбке. Он будто слышал весь разговор и теперь потешался над словами, произнесенными в его адрес.
Сам Тони видел мужчину впервые, хотя тот мог являться во время обеденного перерыва или когда ему приходилось отлучаться.
А незнакомец вдруг оторвал взгляд от стола и уставился в их сторону, точнее в сторону Меткалфа, без стеснения обводя его все снова и снова восторженным взглядом ребенка, увидевшего красивую конфету. Атмосфера сгущалась необъяснимо жуткая, даже Одноглазый Джерри, что–то почуяв, засобирался домой, несмотря на разразившуюся непогоду и отсутствие дождевика, а также рискуя вызвать лишние вопросы супруги.
Тем временем странный посетитель кивнул в знак приветствия и жестом пригласил Тони присоединиться к нему.