Солнце торопилось за горизонт, словно первокурсница на свидание с выпускником. Дорога змеилась под колесами летящего в оранжевую даль байка. Ландшафт здесь, всего за триста миль от родных мест, отличался кардинально. Мотоцикл то взмывал вверх, то летел вниз будто на качелях. Однако вскоре асфальт выровнялся и врезался в коридор из деревьев. Холод тут же запустил под одежду стылые пальцы, а красно–рыжее солнце утонуло сначала за верхушками деревьев, а затем и вовсе прощально подмигнуло, и оставило после себя разукрашенные облака.
Места оказались знакомые, а задание на этот раз было приятным и легко выполнимым – требовалось добраться до ближайшей постели и слегка вздремнуть после жаркого денька. Всего через тридцать миль покажется забегаловка «Сладкая пышечка» и мотель «У пышечки Бэт» («Fatty Betty`s»). Там Тайлеру всегда были рады – и пышногрудая хозяйка – похотливая вдовушка, и две ее дочурки, веснушчатые и рыхлые девицы, весьма умелые в постели. Пожалуй, они тянули на твердую четверку. Из десяти. Все трое и считались теми самыми сладкими пышечками, из–за которых мотель удостаивался чести принимать большинство проезжих дальнобойщиков и таких вот усталых и одиноких путников.
Тем временем все вокруг приобрело оттенок асфальта, будто желая замаскироваться – сумерки, как насыпанная в глаза пыль, затрудняли обзор и предвещали лишь одно – скорейшее наступление ночи. Сквозь растворившиеся в серой мгле стволы деревьев уже тянул к дороге свои белесые руки туман. Становилось темно и промозгло. Вокруг не было ни души, но вскоре боковым зрением Тайлер выхватил бледную фигуру, движущуюся за деревьями параллельно ему, перемещающуюся по непроходимому лесу с той же скоростью, что и рвущийся по гладкому полотну дороги байк. Он видел, как фигура преследует его то справа, то слева, но стоило повернуть голову, всмотреться не без холодка на загривке в черное ничто, и видение не появлялось. В один из таких моментов померещились байкеру глядящие на него из темноты глаза. Усталый мозг вовсю травил его иллюзиями и наконец сделал своё – мотель перестал казаться дырой, изукрашенный в пошло–розовый цвет. Долгожданными предстали даже кровать с продавленным матрацем, изъеденное временем покрывало, телик, работающий от кулака, и давно засохший цветок на окне. Словно возвращения домой ждал Тайлер тех славных минут, когда можно будет вытянуться во весь рост и уснуть. Даже дрянная еда, которую сама Бэт готовила на тысячу раз прогорклом масле, почти показалась желанной, но желудок запротестовал при мысли о жирном куске мяса – наверняка, бродячего пса, поскольку свиней и коров, в отличие от собак, возле забегаловки не наблюдалось.
Тьма казалась бесконечной, а серый отрезок дороги, выхваченный светом фар, все бежал вперед и был однообразен до тошноты.
Человек посреди дороги вырос внезапно. Конечно, он просто стоял, поджидая, но когда очередной кусочек тьмы расступился, он оказался прямо перед байком. Строго говоря, человеком стоящее на дороге двухметровое существо можно было назвать со стокиллограмовой натяжкой. Длинные узловатые ноги, с выступающими коленями белели наготой, как впрочем и остальное – тело словно вытянутое вверх специальным пыточным оборудованием представляло собой торчащие ребра и абсолютное безволосие; руки, длинные и бестолково расставленные, одна короче другой. Но самым странным было лицо. Оно–то и подвергало сомнению человеческое происхождение существа. Лысая голова имела форму сильно удлиненного обтянутого кожей черепа, небольшие чернеющие впадины вместо глаз, отсутствие носа и даже намека на место, где тот должен находиться, и огромный на поллица, разинутый в немом крике рот с длинными и частыми словно иглы зубами.
За доли секунды до столкновения Тайлер понял, почему одна рука существа была короче другой – в костлявом кулаке урод зажал обыкновенную бейсбольную биту.
«У тебя слишком много зубов» – в голов вдруг возникла неуместная любимая фразочка Крюгера, вожака «Ночной стаи», который, будучи еще в школе, так и не получил места в бейсбольной команде, оставил себе на память сувенир и, надо сказать, использовал его почти по назначению, профессионально, с оттягом и в весьма эффектной позе.
Визг, металлический, невероятной силы, вырвался из распахнутого иглозубого рта, резанул по ушам. А бита неумолимо неслась Тайлеру в лицо.
***
– Что это еще за хуйня?! Ты меня чуть не убил, придурок бухой! Я телефон разбила, – первым, что после оглушительного визга тормозов и глухого удара, услышал Тайлер, был абсолютно безэмоциональный, даже тихий женский голос, выражавший свое возмущение непосредственно с помощью нецензурной брани.
По лицу текло что–то теплое, а при попытке подняться лицо разом ожгло и рвануло. Казалось, болит сразу всё – нос, зубы, лоб, даже глаза почему–то отказывались открываться.
Помимо боли в лицо секунду спустя ударил ослепительный свет.
–Эй,– тот же бесстрастный голос, нетерпеливо лез к Тайлеру вместе с назойливым лучом фонарика.
– Встать можешь?
Встать Тайлер мог. Но не хотел. На горячем после жаркого дня песке обочины было почти также уютно, как на продавленном матрасе у Бэт. Когда же, ценой невероятных усилий, удалось–таки разлепить веки, в кружочке света над ним он увидел голову, неулыбчивую, короткостриженую, бесцеремонно его разглядывающую, единственной странностью которой были солнцезащитные круглые очки. Ночью.
Когда те же самые нечеловеческие усилия помогли Тайлеру взглянуть по сторонам, он увидел на переднем плане брошенный черный рюкзак и лишь в метре от него перевернутый байк, с обидой смотрящий на мужчину подбитым глазом–фарой.
– У тебя нос сломан, – констатировал тот же голос. – Я Элли.