«Дева в беде», излюбленный сюжетный ход всех народных сказок, от Ирландии до Японии. Сказки всегда рисуют этих дев томящимися в темницах, занимающимися каким-нибудь бездумным делом вроде вышивания на пяльцах, просто чтобы не сойти с ума от безделья. Ни одна из сказок не расскажет про наручники, кляп, и дрожащее от холода обнажённое тело, над которым Главный Злодей надругался уже не один раз. Впрочем, последнее было не про Луи.
Луи даже не стал раздевать Сьюзи, и приковал её наручниками прямо в одежде. Сьюзи была забавной женщиной... в первые десять минут знакомства. Луи нашёл её возле одного из баров, и, используя тяжёлую бомбардировку Величием, «снял» на ночь, причём поехали они к ней. За эту недолгую поездку Луи узнал о Сьюзи даже больше, чем ему бы хотелось. Сьюзи было тридцати четыре, она была не замужем, и по глубине выреза её блузки можно было понять глубину её страдания из-за отсутствия простого женского счастья в её жизни. Сьюзи была некрасива. Короткая юбка, которую она надела сегодня, должна была отвлекать от её некрасивого лица, но получалось это плохо. Всё-таки, когда тебе тридцать четыре, к коротким юбкам надо относиться уже осторожнее. Но с другой стороны, когда тебе тридцать четыре и ты одна, судьба требует готовности идти на риск. У неё уже начался тот период, когда ей ужасно хотелось завести кошку, и она сдерживалась из последних сил, чтобы не попасть под этот стереотип одинокой кошатницы. Луи минут семь слушал о том, как это непросто.
На невинный вопрос «чем занимаешься?» Сьюзи вывалила на Луи целый список должностей и обязанностей, от фриланса и блогинга, до преподавания в институте и активизма в социальной сфере. Сьюзи закончила факультет Гендерологии, на котором она узнала, что живёт в патриархальном обществе, и все мужики вокруг едва сдерживаются от того, чтобы её сначала изнасиловать, а потом запереть в домашнее рабство. Едва закончив институт, она устроилась в него же преподавать Гендорологию новым студенткам, поскольку никакой другой работы ей найти не удалось из-за сексуальной дискриминации и «стеклянного потолка», ограничивающего ей все карьерные лестницы.
Её личная жизнь тем временем складывалась из рук вон плохо. Несмотря на отчаянный внешний вид в стиле «возьми меня, я вся твоя», мужчины в её жизни появлялись редко. Очень скоро Луи узнал почему. Практически каждую его фразу Сьюзи подвергала «деконструкции» находя в ней тайный «патриархальный» смысл. Сьюзи находила в его фразах снисхождение, покровительственный тон пользующегося патриархальными привилегиями белого мужчины, самоутверждение за счёт неё как женщины, и даже откровенный шовинизм и мизогинию. Луи пришлось постоянно заглаживать свои косяки тяжёлым применением Величия, чтобы всё-таки дойти с ней до её дома, где она разрешила ему войти. Столько Величия на одного и того же человека он ещё не применял никогда, и с непривычки у него даже появилось лёгкое головокружение.
И всё же Сьюзи оказалась права. Лёгкая ролевая игра превратилась в сцену из её кошмаров, когда она обнаружила себя прикованной пушистыми наручниками к собственной кровати, с трусиками во рту вместо кляпа. Она смотрела на Луи большими испуганными глазами, на которые наворачивались слёзы.