Харди даже не понял что произошло: на несколько секунд он очутился в аду, где демоны сдирали с него кожу и вырывали куски мяса раскаленными до красна баграми. А затем, он вновь оказался в проклятой многоэтажке. Может обилие стольких умалишенных фанатиков создало здесь портал в преисподнюю? Надо будет сравнять это место с землей.
Ну а пока у Стернома Харди не было с собой ничего, чем можно снести здание, он собирался снести одну дурную голову, что пряталась где-то тут. Вырвавшийся из ада грешник, натурально, живой мертвец, продолжал неспешно идти. И что теперь, причиной не торопливости, было как минимум сократившиеся масса мышц на ногах, а не только скверное настроение. Ноги то и дело скользили на собственной крови и коже, что прилипнув к грязному полу, расставалось с телом навсегда. Цепь прикипела к руке, а обгоревшая кожа наползла на звенья, сотворив отталкивающий симбиоз ржавого металла и горелой плоти. Сердце колотилось так бешено, пытаясь справится с той болью что поглотила Харди, что казалось оно вот-вот разорвется подобно снаряду реактивного огнемета.
Когда чудовище вошло в комнату, сердца стук начал затихать, то ли свыкаясь с болью, как свыкся сам Харди, то ли завершая свою работу. Комната плыла и двигалась перед глазами. Тут и там прорывались языки адского огня и руки грешников и бесов, что звали беглеца обратно.
Со-временем наваждение прошло и Ад оставил Стернома в покое. Пока что. И в образовавшийся тишине, Харди вновь услышал биение сердца. Не своего. Напоминающая красный череп голова, медленно повернулась, а полные безумия и боли глаза, кажется смотрели куда-то сквозь ванну.
Лишившись ножен, монстр не спешил расставаться с оплавленным тесаком, но ему нужна была вторая свободная рука. Медленно, Стерном вогнал тесак себе в правое бедро. Мясо рвалось с неприятным треском, но Стерном выдержал. А вот когда освободившаяся правая рука, начала выдирать цепь из мяса левой руки, Харди больше не смог сдерживаться. Крик, начавшийся как приглушенные завывания, многократно усилился, когда нижняя часть маски треснула, дав рту чудовища раскрыться. Полный безумного страдания и одновременно ярости крик, эхом пронесся по-зданию, пока цепь, наконец не была высвобождена на нужную длинну. Теперь, кто бы не показался из-за ванной, не уйдет.
Кровавые слезы лились по-маске ставшей лицом.