Верный Урал сорвался с плеча, принося двойное облегчение — избавляя от немалой тяжести, и даря осознание того, что если бы не он, летел бы сейчас Димон с хренадцатого этажа, болтаясь на цепи в руке очень прочного ублюдка. Димон такой прочностью похвастаться не мог, поэтому, услышав глухой удар, возвестивший об окончании падения Стернома и Урала, вздрогнул и поежился. Пронесло на этот раз, мля.
Однако стоять посреди лестницы, размышляя о тщете всего сущего, как какой-нибудь терпила последний, не стоило — тяжелые шаги, донесшиеся снизу, намекали на то, что все только начинается. Димон огляделся в поисках путей к отступлению. Наверх бежать было бессмысленно — летать Пятачок умел, но только вниз. А снизу к нему поднимался гребаный терминатор. Повертев головой, Димон рванул в боковой коридор, обрывая по дороге занавески, заменявшие здесь двери, и спотыкаясь о доски, исполнявшие те же роли.
Димону было страшно. Это был не тот липкий животный ужас, от которого холодеют ноги и опускаются руки, а хороший адреналиновый страх, от которого кровь быстрее бежала по жилам и очень хотелось жить. Пожалуй, в этом не было особой заслуги характера Димона, поскольку в его крови плескалась "гадость-кола" Аннушки, а в компоненты боевого коктейля наверняка входили какие-нибудь психостимуляторы. Впрочем, Димон сейчас был согласен и на эффект плацебо — жить ему хотелось вполне натурально.
— Не плачь, любимая, не навсегда! Забрали на зону меня мусора! Я срок помотаю, по УДО скошусь! Легавую суку сожгу и вернусь! — неожиданно даже для себя заорал он во всю мощь легких. Сгустившийся в желудке страх вышел мощным речитативом, отдаленно напоминающим музыкальное песнопение. Этого было достаточно, чтобы в голове слегка прояснилось. Димон резко тормознул, заканчивая свое бегство, очень похожее на паническое, и сворачивая в ближайшую комнату.
Пинком ноги отодвинув кусок толстой фанеры, заменявшей дверь, он оглядел грязное помещение. Облупленный линолеум на полу и дырявая штукатурка на стенах, жалкие останки мебели, разбитая стенка в санузел, за которой виднелся обшарпанный край поставленной на попа чугунной ванны — и окно. Точнее, обгрызенный временем и нищетой оконный проем с тряпкой, развевающейся на сквозняке. Вполне достаточно.
Димон развернулся и вторым пинком выдвинул кусок фанеры в коридор, вставая за ним.
— А мы танцевали с тобой под луной! Кидали лохов на Ямской и Тверской! И, мля, не забуду тебя никогда! И знаю, родная, дождешься меня! — старая дворовая песня рвала легкие, изгоняя остатки страха.
Димон знал, что Харди быстрый, а Зорька, как ни была она волшебна по воздействию, все же не была мгновенной. Поэтому, сдернув крышку с тубуса, он прицелился в верхнюю перекладину проема, ведущего на лестничную клетку — даже если Стерном успеет среагировать, будет неважно, рванет ли он вперед или назад. Объемный взрыв достанется ему в полной мере. А дальше останется только успеть самому добежать до ванной, прикрываясь фанерой от ревущего за спиной пламени, и пересидеть там, пока огонь будет рваться на воздух через окно.