Утро.
Бип- бип, бип-бип…бип- будильник оборванный на полузвуке скрылся под подушкой, накинутой на него Маарикой, в бесплодной попытке удушить мерзавца, но все тщетно, противный металлический звук, напоминавшем о точильном круге жестянщика, что в давние времена ходил от дома к дому, предлагая нехитрый свой товар, обещая задешево наточить ножи и прочий инструмент.
Вжик, вжик - донеслось из-под подушки, и взлохмаченная девушка с недовольным урчанием, обиженной кошки щурясь и почесывая растрепанную шевелюру, вылезла из теплых объятий перин и одеяла.
Щурясь на блеклый свет утра, едва пробивавшийся сквозь плотно задвинутые, кофейного цвета шторы, девушка интенсивно помассировала виски, и кончика ноготков аккуратно выудила из уголков глаз кисляки и кусочки застывшей туши.
Глубоко зевнув, она потянулась, словно кошка и наконец встала, продолжая тянуться руками, то влево, то вправо, еще раз зевнув и шлепая босыми ногами по ковровой дорожке, Маарико вышла в коридор просторной квартиры Вики.
Долгое время Виктория делила обширную материнскую квартиру исключительно с пушистым, жирным и чрезвычайно наглым котом, с видом хозяина прохаживавшегося по коврам двухэтажной квартиры, кото теперь недовольно встречавший Алли в коридоре, был свидетелем всех взлетов и падений Виктории, помнил маленьким котенком ее карьеру гимнастки и танцовщицы, помнил ее невероятное горе, и слепое отчаяние, помнил тот ужас, что последовал за этим, то ужасное запустение и пустоту, и хотя девушки сообща приводили квартиру в порядок, где то в темных закоулках кладовки таились воспоминания о грязи и безразличии, о тупой покорности судьбе, о шприцах и таблетках, о грязных следах на полу следах инвалидной коляске, тех следах которые Марико так старательно смывала с пола и изгоняла из души своей подруги.
Крадучись на цыпочках девушка миновала дверь Викиной спальни и, морщась от утреннего холодка, направилась к лестнице, кот, словно огромное дождевое облако направился следом, очевидно, прикидывая как стянуть очередной кусок пока Маарико, пребывает в сладкой полудреме.
Снизу донеслись шаги и несвязное пение под аккомпанемент шелеста целлофановых пакетов, напрягшись поначалу, Оттунен расслабилась и неспешно спустилась вниз.
В небольшой кухонке соединявшейся с гостиной царствовал Освальд, пропахший дымом , неизбывным запахом плавленой пластмассы сдобренный щедрой порцией мужицкого пота в шортах и покрытой темными пятнами пота майке, сооружал на кухне очередной кулинарный шедевр под названием - сэндвич из того что нашел.
-Доброе утро Ос- все еще зевая, произнесла Маарико, приветливо маша мужчине рукой.
- Аллоха- откликнулся тот , старательно размещая каперсы поверх толстого ломтя сыра.
- Ты чего встала рано же!- поинтересовался он, протягивая девушке бутылку минералки.
- Мне в колледж пора, это у Вики сегодня отсыпной, а мне учиться, учиться еще раз учиться!- с не скрываемой завистью пробурчала она.
- Семена учебы горьки, а плоды сладки. Так ведь говориться а? - съязвил Орк продолжая таинственные манипуляции с продуктами.
- А не пошел бы ты!- злобно скривившись фыркнула в ответ Маарико, в свою очередь начиная собирать нехитрый свой завтрак.
- Стой ся прожарятся гренки, бутер те сделаю, хватит уже жрать свою «здоровую» блеать еду!- попытался остановить ее Освальд , оборачивая к ней перемазанную сажей и небритую морду.
- Побрейся хоть и в душ сходи, воняешь же!- заметила Оттунен, заливая хлопья молоком.
-Непременно, сейчас пиццу в микроволновку поставлю, а сам в душ, прикинь вчера какой -то упырь на пустыре бомжей сжег каких то, а перед этим порубил их в копусту и кажется обглодал, потом копы рассказывали о клоунах, одного такого на улице повязать пытались он малышка вел лет пяти, куда не ясно, они ему Стой!- а он хер на массу, один попытался его свалить так - тот его бритвой порезал, лежит сейчас в реанимации,
- Клоун!?- перебила Освальда Маарико
- Ага, он самый, рожа размалеванная, только страшно размалеванная, как у этого из фильма ужасов Кинга, они стрелять, а ему хоть бы хны, только дробовиком его и проняло, да только он не издох, как нормальные люди, а лопнул изнутри , да только внутри ни кишок ни крови одно конфетти, да цветные бумажки оказались.
- Да уж, на улицах теперь полно разного дерьма- согласилаясь Алли , возвращаясь к еде, только личико ее выглядело много более встревоженным, чем обычно.
- А я сегодня в музей искусств иду !- что б хоть кА то развеять повисшую на кухне тишину похвастала Маарико.
- Это там где живые картины, и этот псих Стейнар?
- Чего сразу псих, он, кстати, остепенился, работает там, людей не жжет, кровью на стенах не малюет, так, что нормальный художник.
- Ну, как знаешь – с сомнением в голосе произнес Орк, вытаскивая из микроволновки аппетитный ломоть пиццы, и с наслаждением впиваясь в нее зубами.
- А ты бабушек уже не боишься, ну таких с палочкой и в халате с бигудями на голове?- рожа Освальда изображала самодовольное веселье.
- Тьфу, на тебя, не смешно, ну ни капельки!- обиженно надула губы Маарико, со страхом вспоминая, тот ужас, который она испытала тогда в музее,
- Ну, ты там это поосторожнее там, бабушек не обижай и с художником этим не цапайся, мало ли!
- Я уж постараюсь! - склонив голову набок, и растянув губы в елейной улыбке, ответила девушка, украдкой показав отвернувшемуся Орку средний палец.
- Вот и постарайся, а я в душ! - ответил Освальд с полным ртом пиццы.
- Кстати, а вы что делать будете?
- Я посплю немного, потом будем валяться с Вики сериалы смотреть, вечером сходим куда-то, например в кино.
- Ну ладно, я тогда после музея в колледж, на репетицию, потом заберете меня лады?
- Лады! Это, в котором часу надо?
- ММ – часов в десять, где то!
- Лады в десять, так в десять!- кивнул Орк уже из ванной .
Улица Осень.
Осень в Рейвенвуде, приходит внезапно , заполоняя собой весь окружающий мир, словно по мановению руки режиссера меняющего декорации в пьесе .
Утром выходишь на улицу и чувствуешь особую прохладу. Вот и осень. Хоть солнце все еще ярко светит, но уже не печет по-летнему. И ветер как-то по-другому колышет деревья. И небо изменилось – будто стало ближе. Солнечный свет смягчился, пожелтел, он больше не слепит глаз. Мир словно застилает золотое свечение, мягкое, точно пушистое одеяло, в которое хочется закутаться с головой и, попивая сладкое какао смотреть на мир через окно любимой, и такой уютной квартирки, с нетерпением и толикой страха ожидая наступления зимы с ее снегом, резкими порывами ветра и рождеством.
Но до зимы с ее холодами и бритвенно-острым ветром еще долго, и хотя под покровом ночной темноты чувствуется неумолимое дыхание приближающихся холодов, дни по прежнему ясны и наполнены той прекрасной золотистой дымкой, шелестом падающей листвы, и тем особым чувством нежной грусти, что охватывает сердца , всех без исключения, романтически настроенных особ.
- Ты, если что звони, мы дома будем часов до четырех!- откликнулась, все еще не отошедшая ото сна Вики вяло блуждая по квартире с неизменной кружкой чая, и такой же неизменной пижамой, судя по виду отобранной с боем, у какого-то бомжа.
- Да думаю, все норм будет, я вон Клементину и Лауру прихватила, если что, себя в обиду не дам!- с показушной уверенностью заявила Марико, сама в себе, правда, такой уверенности, не ощущая.
Но все, же приятная тяжесть за спиной от болтающегося на толстом кожаном ремне чехла с гитарой и скрипкой придавал девушке определенную уверенность в своих силах, был в этом и определенный вызов самой себе.
Выдержишь ли, не сорвешься, сможешь ли жить нормальной, жизнью, когда вокруг столько соблазнов, когда ты идешь навстречу одному из них?
Но Маарико сейчас думала не об этом, девушку всецело поглотила осень во всем своем великолепии, в золотистом сиянии которое можно было бы сравнить с увядающей красавицей упорно сопротивлявшейся, неминуемому наступлению старости.
Нырнув в чрево серебристого автобуса, девушка скромно примостилась возле какой то пожилой леди, то и дело опасливо поглядывая на последнюю, но та, вроде бы, не походила на кошмарную Бабу Ягу, которой так любила пугать в детстве ее мать.
Девушке происходящее казалось неким дежавю, поездка в автобусе полуторамесячной давности, закончилась ее трусливым и позорным побегом, а чем обернется в этот раз, кто знает?
Но сейчас все было по другому, больше не было демонессы, певицы хаоса его глашатая, а лишь скромная студентка с растрепанной шевелюрой, кое как прикрытой шапочкой, серым кашемировым пальтишком обтягивающими джинсиками да белыми сапожками на каблуке, так подходящих к белой тунике и шарфику, кокетливо обернутому вокруг тонкой шеи девушки.
Где то в глубине души Маарико скучала по прошлой жизни, но лишь в глубине, покой и безопасность, с лихвой скрашивали то непередаваемое чувство, когда внутренняя буря эмоций переполняла тебя, а потом, подобно бушующему потоку извергалась на окружающий мир.
А автобус тем временем, тихонько пробивался, через утренние заторы, приближая девушку к ее цели.
Музей никак не изменился за прошедшее время , по крайней мере внешне, про внутренние же перемены, Маарико было уже известно , знала и о чудесных оживших картинах и невероятном и завораживающем экскурсоводе Химере нового времени, как ее называли в прессе, предлагая читателям или зрителям самим решить ангел пред ними или демон.
Вынырнув из автобуса и растворившись в суетливой толпе, Алли пробилась к ступеням музея, ища глазами своих однокурсников, в толпе посетителей , мелькала разноцветная шапка Фреда Боулингса, сопровождаемое щебетанием его подружки Сисиль , краем зрения ,улавливался Джонатан Стенджерсон, высокий худой юноша несомненно британского происхождения, такой же чопорный и сдержанный как и все настоящие британцы, привалившись к колонне он невозмутимо осматривал окрестности точно, полководец обозревающий поле боя перед битвой, то тут то там в толпе девушка выискивала знакомые лица, медленно но верно сбивающиеся в некое подобие стаи, или скорее выводка птенцов опекаемых невысокой , худощавой но весьма энергичной мадам Эндрюс в своей невероятной широкополой шляпе, делавшей ее похожей на волшебницу из очередного фильма про Гарри Поттера.
Наскоро пригладив расческой распушившиеся волосы, Маарико заняла свое место в «выводке» и вошла в музей, ставший новым логовом Каина Стейнара.