Ответив Гансу, детектив Николас, кажется, совсем потерял охоту к общению с кем-либо, будь то Марико, привычная, спасибо фанатам, к общению в стиле коротких команд бросаемых не глядя и подразумевающих, что услышавший с радостью побежит их исполнять, или веселый и общительный психопат на плавучем псе с якорем. Вместо этого детектив скинул плащ, шляпу и ботинки, оставшись в плотной водолазке и закатанных до колен волосатых ног джинсах, притянул покрепче к себе ремнем гранатомет и рыбкой, без всплеска ушел под воду. Куда к тому моменту делась волчица, и вовсе никто заметить не успел.
На верху, на крышах остались лишь суетящиеся как муравьи фанаты бардессы, готовящие оную к погружению в импровизированном водолазном колоколе, да, напротив, вальяжный и никуда особенно не торопящийся художник, возвращающий своего зверя в божий вид. До него, фанатам, суетящимся на соседней торчащей над водой сухой поверхности старого ангара, фанатам дела, похоже не было. Их звезда опять лезла куда-то к черту в пасть, и это не лучшим образом отразилось на их настроении. Кто вообще такая эта самая Сарзак, чтобы из-за нее так убиваться, мало, что ли, на свете скрипачек? Пожалуй, схватись-таки Марико за розочку и ее уже вырубили бы и аккуратно унесли домой отсыпаться. А так ничего, зубами скрипят, но слушаются.
Сама же певица, оказавшись в тесном, душном, темном, замкнутом и плохо пахнущем помещении столкнулась с тем фактом, что от того, что ее музыка не действовала на того, кто ее исполнял, но менее страшно ей от этого не становилось, сколько не бормочи вычитанные в книжках литании. Бене Гессерит хорошо, их самообладанию с рождения учили, не люди – киборги биологические, а пойди тут успокойся, когда у тебя подросковые гормональные бури накладываются на густую закваску из хаоса души, подменившей человеческую в этом теле. Страх хлестал из девушки, смешиваясь с музыкой и через железную стенку бака уходил в воду. Лишь позже, когда ее, потерявшую от недостатка воздуха сознание, успокоившиеся от истерии, которую на них нагоняли отголоски песни фанаты извлекут из бака и уже второй раз за день откачают она узнает, что план срботал и напуганные рыболюди отступили не в силах справиться с ее мелодией. Но это будет потом.
Здесь и сейчас же Харди чувствовал как несмотря на то, что он по самую макушку в воде, его снова жгет пламя. Пламя полыхало в легких, словно бы там не заканчивался кислород, а напротив, скопилось его столько, что от неловкого движения удерживаемый ими воздух воспламенился и теперь стремился вырваться горькой взвесью сажи и горячего газа через дымоход его глотки. Думаете, что это больно? Черта с два вы что-то знаете о настоящей боли.
Тесак вспорол стену избранного «затопленного» склада с такой легкостью, словно та была из бумаги и ввалившийся внутрь Харди, с удивлением обнаружил, что внутри тот наполнен воздухом. Слепая удача, или может быть, божье провидение привело его именно в то здание, в котором рыболюди прятали девушку, а чтобы та не отправилась к их богу с посиневшим раздутым лицом утопленницы, ей требовался воздух, который жрецы и сохранили в воздушном пузыре внутри здания. Впрочем, знать этого Харди, конечно никак не мог. Так же как и того, что в этот момент пугающая мелодия Марико лишает готовящихся к церемонии жертвоприношения жрецов возможного подкрепления.
Стучала в висках кровь, то ли от давления пламени в легких, еще недавно терзавшего падшего ангела, то ли от пламени ярости, полыхнувшего пуще прежнего при виде девушки в окружении этих скользких тварей с их кривыми ножами. Вот взметнулся в воздух первый из них, и продолжил движение вместе с кистью отдельно от остальной руки. Стерном прошел сквозь жрецов, словно сквозь воду, без какого либо труда рассекая их на части ржавым тесаком. Жидкая солоноватая кровь била фонтаном, ничего не добавляя к ощущениям и без того насквозь промокшего человека. Лишь когда упал последний из жрецов, закрывавших собой тело спящей на ложе в виде огромной раковины Сарзак, застыв перед ее невинной красотой, Харди понял, что вся схватка происходила в полнейшей тишине. Лишь поскрипывала конструкция стального склада-ангара, да хлюпала вода, постепенно наполнявшая его, из за пробитой Стерномом в нем бреши и смерти поддерживавших воздушный пузырь жрецов.
За спиной, нарушая эту идиллию, раздался щелчок взведенного курка.
- Бросил бы ты нож, парень. – Негромко, но с явно чувствующейся в голосе угрозой, произнес детектив.