Сэм и Найджел:Все началось утром. Не тем ранним утром между пятью и семью часами ночи, когда глаза слипаются так, словно в каждое из них влили по ведру плиточного клея, а темень стоит такая, что часу полуночному и не снилось. Нет, это было утро между десятью и двенадцатью, когда петухи, останься около старой скотобойни они хотя бы в одном экземпляре, уже давно откричались, и не продрали глаза только самые отъявленные сони. Впрочем, Сэму, в отличие от его напарника, это не светило.
Вся ночь ушла на брифинг и стремительную подготовку. Копы действовали на совесть, отрезали коммуникации, оцепили местность, эвакуировали ближайшие населенные пункты. К моменту, когда ученый закончил с планированием, прибыл на место и приступил к монтированию одноразовых датчиков они, в большинстве своем, уже дрыхли по очереди, экономя силы перед штурмом. То ли брали пример со старого морпеха, то ли просто не в первый раз участвовали в подобных операциях.
Исключение составлял сам Бобби, во сне, кажется, не нуждавшийся в принципе, и пара, приставленных им к Доктору, копов. Его возраста или чуть старше, не смотря на бронежилеты и оружие, впечатления опытных бойцов они не производили. У того, что был в контактных линзах за спиной висел чемоданчик ноутбука в бронированном корпусе. «Офицер Майлз и офицер Уитни, - коротко представил их Лавел. – К оперативным работам пригодны слабо, зато способны найти на компьютере кнопку Пуск».
Офицер не соврал. Майлз и Уитни оказались еще тупее, чем его студенты, что хотя и не было сюрпризом, но здорово расширило представления доктора Йорка о границах человеческой некомпетентности, но к восприятию инструкций вида «смотреть сюда, орать если загорится лампочка» все же годились. Большей проблемой было то, что приборы никак не хотели начинать работать, стоило физику выпустить их из рук, что-то в тонкой схеме разлаживалось и приходилось начинать настройку сначала. Из-за этой ошибки планирования, начало операции он застал не в танкетке в полной боеспособности, а с отверткой в зубах, внося финальные коррективы и молясь чтобы датчики протянули хотя бы пару часов.
Найджел, который, как уже говорилось ранее, до самого «часа Ч» со спокойной душой и стальными нервами пользовавшийся возможностью подремать напоследок, открыл глаза ровно за несколько секунд до пуска ракет. Снился ему Вьетнам, чавкающее болото из гниющей зелени, по которому он волочет раненного в ногу лейтенанта Росса. Лейтенант постанывает на ухабах и по очереди грозит ему, то табельным оружием, то трибуналом за неисполнение приказа, если рядовой Фокс немедленно не бросит его. Рядовой лишь похмыкивает, сберегая дыхание. Свои угрозы Росс может свернуть трубочкой и запихать в себе в задницу. В табельном оружии давно не осталось патронов, а трибунал.. до него еще дожить надо. В магазине пусто, во фляжке пусто, рация потонула в болоте, а до своих еще миль пять по болотам, если стрелка треснутого компаса не врет.
Спрятанная на пригорке до поры под маскировочной сетью MLRS, отработавшая половину заряда по заброшенному комбинату и послужившая старому солдату будильником, против ожиданий, лишь сильнее углубила эту «ностальгию». Грохот взрывов, запах напалма. Насмотревшийся тупых фильмов молодняк считает, что напалм благоухает как роза. Они зовут это запахом победы. Напалм воняет как автомобильная помойка. Да и сладковатый «аромат» горелого мяса не намного лучше. Вьетнам, кругом Вьетнам. Ты возвращаешься с войны, и ее присылают тебе вместе с багажом. И тогда, чтобы не спиться ты начинаешь считать отметки в журнале. Интересно, как с этим справляется Росс?
- Пора. – Робот разогревал сервоприводы, словно готовился к пробежке. - Всем кто выживет – кофе и пончики за мой счет, ребята. Вы уж постарайтесь меня разорить.
Хост:Сложно сказать было ли состояние оцепенения, в которое время от времени впадал организм Хоста сном в традиционном его понимании. Возможно, это правильнее было бы назвать анабиозом, или техническим обслуживанием. Так или иначе, биологическое тело, даже самое совершенное, время от времени требовало толики покоя. В такие моменты не было ничего лучше, чем забиться в самый дальний и темный подвал, завернуться в кокон из ороговевшей плоти и хорошенько покопаться в себе. В глубинах памяти Маркуса можно было найти подходящее слово: «самоанализ», однако вряд ли он под этим подразумевал такие вещи, как переборку цепочек генетического кода.
Тем не менее, вторжение не стало совсем уж сюрпризом для экс-Гайгера. Вороны, пернатые хищники, отлично справлялись с функциями дозорных, и несанкционированные проникновения в вотчину вируса засекали без особых проблем, после чего с незваными гостями обычно разбирались псы, большие любители свежего мясца. Обычно не приходилось даже вмешиваться лично.
Все шло схожим образом и в этот раз, разве что охотников на этот раз было довольно много, да и действовали они осторожно, не торопясь соваться внутрь, на территорию скотобойни. Это было нормально, рано или поздно охотники должны были выйти на след жертвы, они не знали о мясницких крюках и кольях, на которых можно было найти кое-кого их любопытных собратьев. Они не знали, что жертва и охотники вот-вот поменяются ролями. И значения слова «стая» они не понимали.
Зато они знали другие вещи и слова. Например, такое как «артподготовка». Упавший с неба огонь был громким и вонючим. Но не особо горячим. Псы и вороны, поначалу испуганные им вскоре обнаружили, что полыхающее вокруг пламя не причиняет им особого вреда, толики Хоста в них вполне хватало, чтобы без труда отращивать полыхающие перья и игнорировать боль от тлеющей шкуры. Что было хуже – пламя пожирало разбросанную повсюду на комбинате биомассу. А ведь паразит уже успел привыкнуть считать ее личной кладовой.
Охотники хотят лишить его еды, загнать зверя, заставить его потратить все силы, а потом запереть в клетке. Охотники всегда так действуют и скоро они придут за ним с ловушками и грохочущим оружием. Но на этот раз их ждет сюрприз. Странный предмет, подаренный ему «светлячком» неподалеку, и связь с птицами, оставленными танку крепка. Стая придет на помощь Хосту и вместе они превратят охотников в жертв. Нужно просто продержаться, до их появления.