Драные джинсы, старая сумка, косуха, которую по такой жаре носить, конечно, рановато, но пихать особо некуда, да два чехла с инструментами – вот и все имущество того, кто привык путешествовать налегке. В кошельке на все про все двадцать баксов, впрочем, за время путешествия ей ее ни разу не понадобилось их из него доставать. Когда в твоих пальцах живет музыка, трогающая людей за сердца – деньги становятся ненужной формальностью.
В каждом городе находились те, кто был готов обеспечить юную бардессу столом и кровом, показать ей достопримечательности и прикрыть своим телом от пули. Нашлись такие и в Нью-Рэйвенвуде, в который девушку тянуло через половину страны словно магнитом. Чувство это было одновременно похожим и непохожим на то, зов, что она испытывала, когда искала свои инструменты. Впрочем, речь не о нем.
На набережной, по которой Марико любила прогуляться, не обязательно в плохом настроении, очень даже когда наоборот тоже, ей встретились три ее фаната. Определить их с первого взгляда даже не зная поименно было легко. Фанаты Алии были самой чудаковатой субкультурой на этом побережье, ибо могли похвастать не особым стилем одежды и даже не наколками, а необычными частями дела. Например, один из этих троих мог похвастать симпатичными загнутыми бараньими рожками и копытами вместо обуви, вторая - зеленоватой кожей, раздвоенным языком и гибкой змеиной пластикой, а у третьего были кошачьи усы, а в подушечках пальцев, судя по всему, скрывались до поры острые когти.
Само, кстати, звериное трио встречи с восходящей звездой эстрады поначалу не заметило. Для этого они были слишком увлечены попытками кого-то отпинать тяжелыми ботинками и собственно копытами. Жертва попалась на редкость верткая и выносливая, и даже не смотря на численное превосходство и естественную вооруженность противника, резво лягалась и материлась на каком-то диком гортанном диалекте из английского и еще какого-то языка.
Заметив же девушку, Баран, Кот и Змея вытянулись по струнке, почему-то пряча за спиной руки. Возможно потому, что ноги, которыми они обрабатывали жертву, за спину спрятать было сложно. А изрядно побитый оппонент, пользуясь их замешательством, словно одно хлебобулочное изделие из одной чудной досоветской сказки выкатился у них из под ног и дал деру. Не забыв, впрочем, показать усато-рогатым «знак мира» в виде оттопыренного среднего пальца.
- Фсе рафно Пятачок на гитаре луфше фашей лярфы лабает! – Прощипел он на прощание сквозь изрядно прореженные зубы. – Фы мне ищо отфетите за гнилой бафар. Панки фанючие!