Ярра уже понимает, что мама - это всегда хорошо, мама- это теплое молоко, ласковый, убаюкивающий голос, мягкие, такие нежные руки, успокаивающий, такой родной стук сердца. Но Ярра уже может обходится без нее, недолго, пока исследует этот мир, пока устланная мягким пахучим мхом земля, не подсунет под попку твердый камушек, пока вниманием девочки владеет Алелеке, уже довольно большой, но тоже любопытный, как и Ярра. Пока животик наполнен едой или вот как сейчас, пока не начинает происходить что-то страшное или непонятное. Тогда мама, как бы далеко не была, слышит отчаянный плач Ярры и появляется рядом.
Девочка только-только встала на непослушные еще ножки, протянула ручки к отливающей серебром шерсти Хранителя - потрогать, попробовать на вкус. Стоит Ярра, покачивается, улыбается радостно и открыто.
- Кэле! Кэле! - раздается вокруг злое. Тени закрывают солнышко, надвигаются. Чувствует Ярра, не понимая слов, злость и ненависть, меркнет ее беззубая улыбка, морщится круглое личико, сжимаются маленькие кулачки. Хранитель тоже чувствует, рычит, закрывая собой девочку, кружит вокруг нее, вздымая густую шерсть на загривке. Врезается в маленькое тельце твердый снежок, опрокидывает на мягкую землю, но все равно больно. Больно и страшно. За что? - не понимающе смотрят наполнившиеся слезами глазки.
- Ааааа, мама! - раздается над стойбищем пронзительный, полный боли и страха крик, - Ааааа.
И рычит, готовый бросится на посягнувшего Хранитель. Бросится ли?