Черт побери, слово «леди» из уст Кесслера звучало музыкой. Особенно учитывая, что после того, как Грета осталась одна, ее, в основном, называли «святоша» и «дрянная девчонка». И это только самые вежливые варианты. Но, несмотря на то, что обращение «леди» ласкало слух, была в нем некоторая неправильность. Не прямая ложь, разумеется, но оттенок фальши. Ведь сколько не называй кентукскую лошадку мустангом, ноги-то она по другому переставлять не будет. Так и Грета не чувствовала себя ни «леди», ни «принцессой». Вот собственное дело, магазин там, или казино, это было ее.
Шоколад лорд он готовил мастерски, это чувствовалось в каждом уверенном движении. Может Кесслеру стоило стать кондитером? Изысканный напиток так и просился в рот. Втянуть в себя теплую и сладкую жижу, катать на языке, ловя оттенки вкуса, позволять растворяться во рту. От одного запаха кружилась голова. Но ведь Билл просил тут ничего не пить и не есть. Мучительные колебания вылились в один из самых волевых поступков девушки за всю короткую жизнь. Она с благодарностями приняла чашку горячего шоколада. Шагнула к столу, и… неловко споткнулась. Потом вторая нога зацепилась за стул и Грета с коротким криком полетела на пол. При этом она взмахнула руками, как птица крыльями, и выбила у Кесслера поднос.
Когда девочка поднялась, то ее личико было пунцовым от смущения, а губы дрожали. Шоколад был и на платье, и на коже и на волосах.
- Пппростите…, - дрожащим голосом выдавила маленькая актриса. – Я не хотела… Мне так неловко…,- и закрылась руками. Ее горе было практически настоящим.
Потом Грета пролепетала, что ей надо умыться и бросилась в сторону «комнаты для леди».