Мелодия флейты - легкая, зыбкая - витала в воздухе, то затихая до неуловимости, то вновь распускаясь божественно прекрасным цветком. Незнакомая, чистая, нежная - как жаворонок в летней утреннем небе. Как капли дождя над звенящим ручьем. Как шепот увядающей листвы в осеннем лесу. Вот, кажется, ты уловил тональность и ритм, но нет. Она ускользнула вновь, засвиристела трелями-пикколо, запрыгала журчанием по камушкам, заплакала тающей сосулькой.
Пэрл заглянул в корзину. Полнёхонька. Взять яблочко? Запросто, никто и не заметит. Наливное, крутобокое, душистое, сочное, румяное. И булочки, булочки. Ларкин приподнял выбеленную холщовую салфетку - целая груда пышных свежих булочек. Ваниль и корица - так сладко пахнут. Еще чуть тёплые, мягкие, с глянцевито отливающей корочкой, смазанной взбитым яйцом с сахарной пудрой. Как может удержаться вечно голодный паренек? Да еще когда никто не видит. Никто ведь? Нет, Пэрл тут совершенно один.
Ларкин схватил булочку, осторожно откусил маленький кусочек, тающий во рту. Бесподобно, на самом деле бесподобно. Что может быть вкуснее? Только еще две такие булочки! И Пэрл решительно взял ещё несколько штук - про запас.
И направился к окну - туда, откуда пела флейта. Звук совершенно явственно лился из ледника. Тяжелая дубовая крышка с витой медной ручкой, затертой до красно-золотого блеска. Открытый засов. Сквозь тонкую щель пробивалась чуть заметная полоска света. И зовущая мелодия, сквозь которую смутно слышалось что-то вроде:
"Ложкой свет мешая
Тётушка большая
Ужин приготовит из вас.. хо-хо... для ва-ас"