В шкафу было темно и душно. Генри забился между матросским костюмчиком и теплым пальто, трясясь от ужаса.
Костюмчик пах морем. Солью, горячим ветром, копченой рыбой, криками чаек и шуточками матросов. Пах капитанской трубкой, скрипом штурвала и штормами. Грозовыми облаками, заволакивающими свинцом горизонт и просмоленными канатами, свитыми в тяжелые бухты. Потом, смехом, тавернами и контрабандой. Он звал расправить паруса и понестись по ветру в поисках неведомых богатств к далеким берегам.
Пальто пахло молью и мышами. Скучной прогулкой вокруг дома в сопровождении хлопотливой нудной няни. Кусачим шарфом, стягивающим шею, жаркими рукавицами, слякотью под ногами и сопливым носом. А еще оно пахло маленьким болезненным мальчиком, и микстурами от кашля, и мятным чаем, и библией с картинками Дюрера.
Под ногами у Генри мешался ящик, не давая устроиться удобно.
Мальчик сидел тихо, как мышь, и только сердце тарахтело, как у испуганного зайчонка. Прошла минута-другая. Никто не ворвался в шкаф и не вытащил нарушителя за шиворот. И вообще, было тихо. Насмешливая тишина. И почему-то молчала Салли.
Еще несколько минут боязливого ожидания.
Когда Генри уж мог подумать, что ему почудилось, послышался тот же тихий голос:
- Ты где? - и после паузы. - Ушел... - и тихий всхлип.