— У меня мобилки нет, — сообщил Томми как нечто, само собой разумеющееся. — Ничего, в школе пересечемся, а Дин знает мой домашний.
Когда рука Руби легла ему на локоть, он засуетился, чувствуя неловкость и за выкуренные сигареты, и за то, что ему поплохело, и за охренительные истории, которые вывалил на ни в чем неповинную девушку.
— Да-да, конечно. Извини, если напряги устроили тебе... Я уже в норме, спасибо.
В доказательство своих слов Томми встал, и у него это даже получилось достаточно твердо. Впрочем, он чувствовал себя все еще недостаточно хорошо, чтобы вызваться помочь в уборке, и при этом не разгрохать тарелку с сэндвичами или не расплескать остатки кофе. К тому же, у него пылали кончики ушей, и он надеялся, что это не слишком заметно за его неряшливыми волосами. Ведь, кроме неловкости, прикосновение Руби вызвало и другие эмоции...