Руби здорово задело, как Том отвернулся от ее предложения. Несмелого предложения, стоит заметить! Ей, вообще-то, тоже пришлось перебороть собственный скептицизм, чтобы его сделать. Да, после такой отповеди Марка, который как всегда горазд все испортить, наверное, трудно было спокойно усидеть на месте. Но МакНевилл тоже хорош! Он что, всерьез обиделся на ее брата?
Руби, конечно, отчасти понимала, что сейчас должно твориться в душе у Тома. Он же знает, что в его рассказ непросто поверить, и в то же время ждет, что в него поверит хоть кто-то; хочет спасти друга, но не знает как, — и быть может, что также понимает, но просто не желает принимать тот факт, что Рона давно уже нет и что спасать уже некого. И он держал эту бурю сомнений в себе все это время — день за днем, месяц за месяцем, — а теперь решил осторожно поделиться и, получив закономерное недоверие, отступил. Но почему? И что это сейчас было? Неужели он такой глупый, что не понял ее намека? Или неужели он весь из себя такой важный, чертов главный драматический персонаж — "о, быть или не быть!" — и предпочел сделать вид, что не заметил, продолжив строить из себя мученика?
Всем этим трем болванам нужно было раздать по хорошей оплеухе! Марку — за то, что мог поддержать, но предпочел сыграть в циника. Дину — за то, что не пытается остановить МакНевилла. И наконец Томми…
Руби поднялась. Она не могла понять, что сейчас чувствовала, но знала одно — она хотела запустить чем-нибудь в повернувшегося к ней спиной МакНевилла. Но в то же время не хотела его ранить — хватит с него и полетов с велосипеда. Поэтому она схватила попавшуюся на глаза колоду карт, которую, по ее мнению, даже в порыве гнева нельзя было превратить в случайное орудие убийства, и сжала ее в руке.
— Слышишь, ты! А ну стой, долбаный ты страдалец! — Нервно крикнула Руби и зло запустила колоду вслед МакНевиллу. Карты рассыпались, только малая их часть достигла спины Томми, остальные закружились в воздухе, разлетелись, и тут же стол и часть дорожки, ведущей к дому, оказались усыпаны черно-красной крапиной. — Как долго ты еще "не будешь мириться"? Полгода, твою мать, прошло, а ты все ждешь! Чего ты ждешь? И куда ты, блин, пошел? Думаешь, можно вот так заявиться в гости, притащить у себя на хвосте это… эту… — Руби на секунду запнулась, ей не хватило воздуха, — эту хрень! Ко мне притащить — а потом уйти как ни в чем не бывало? Сначала впутал, а теперь говоришь, что слишком гордый, чтобы принять мою помощь? Ну ты и придурок, МакНевилл!