Чижик ничего не отвечал Майке. А может, она его просто не слышала, потому что кричала так громко, захлёбываясь и хрипя, и при этом едва слыша собственный голос. В ушах стучала кровь и лязгали доспехи ненавистных рыцарей.
А учитель смотрел на девочку и ему было страшно за неё. Она отчаянно пыталась доползти, добраться до него, не щадя себя, не жалея сил, опрометчиво рискуя жизнью. Будто бы он для неё стал близким и родным человеком. Это вызвало замешательство в сердце мужчины. Может, он чего-то недоглядел? Ведь прежде Майя была для него такой же ученицей, как и все остальные. Он не давал ей поблажек, несмотря на то, что она была дочерью знаменитого капитана Светлова, а его слово имело большой вес в МЗУ. Он относился к ней как ко всем остальным ученикам. Ну, конечно, если не считать, что к каждому у Чижика был индивидуальный подход, и всё же у него не было любимчиков или, наоборот, тех, на ком он мог сорвать дурное настроение. Вот даже неугомонный хулиган Стругачёв не мог сказать, что учитель к нему относится несправедливо и хуже, чем к другим. Все получали от Фёдора Михайловича ровно то, что заслуживали. И он подумать не мог, что кто-то из учеников вдруг к нему настолько привяжется.
Поведение Светловой было трудно списать на рационализм. Да, он уже понял, что Майя считает его самым полезным участником экспедиции, а значит, его надо оберегать больше всех. Но это не объясняло, с каким отчаянием она за него боролась. Это... это не рационализм, это уже тянуло на что-то личное. Личные симпатии ученицы к учителю. Возможно, он заменил ей отца и сам не заметил произошедших изменений. Это было... странное чувство.
Как бы там ни было, много времени на размышления Чижику не оставили. Когда рыцарь отпустил его руку и схватил девочку, Фёдор Михайлович испытал сильный гнев - давно он так не злился на кого-то. К чёрту рационализм - и он вырвался из рук единственного оставшегося конвоира, чтобы броситься Светловой на помощь. Ты - мне, я - тебе. Ты - за меня, как я за тебя. Он не думал, что, поступая так, сам рискует жизнью. Он просто действовал. К сожалению, его конвоир не проникся моментом. Металл не знает жалости. Металл больно бьёт по голове. И тогда не остаётся уже ничего, кроме как из последних сил пытаться разжать чужие руки, сцепившиеся вокруг хрупкого тела девочки.
- Кх... - он обмяк и сполз на пол, так и не сумев довершить начатое.
А Майке не везло - так во всём. Плевок у неё не получился. Совсем. В пересохшем рту - ведь она так и не попила воды и отказалась от каши - скопилось слишком мало слюны, чтобы её хватило на смачный плевок. Из губ брызнули лишь пузырики, наверняка вызвавшие у смотревшего на неё рыцаря усмешку. Как и жалкая попытка его боднуть головой. Слишком крепко держали её, чтобы эта попытка могла оказаться удачной...
Враги покинули пещеру, забрав самое ценное, что было у Светловой. Самое ценное во всей экспедиции. Без чего шансы их вернуться становились совсем уж мизерными. Но разве об этом теперь думала Майя? Нет. Чижик был для неё не просто шансом на спасение, он стал за это время чем-то большим и почти родным...
Дым обильно пополз по пещере. Коля самоотверженно бросился на самое большое его скопление, видимо, рассчитывая, что гильза находится под ним и он сможет её накрыть, однако гадская рыцарская граната, должно быть, укатилась куда-то в сторону, так как дым продолжал валить уже из другого места. И Гераськин почувствовал, что его накрыло... Всё же умудрился вдохнуть ещё до того, как задержал дыхание. В голове помутилось и перед глазами потемнело...
Коля потерял сознание последним. А первой была Майя. Несмотря на отчаянные попытки остаться в чувствах. Несмотря на ушибленную руку, сильно заболевшую после пары ударов о камень. Несмотря на привкус крови на губах. Она успела наглотаться и отключилась первой, так и не доползя до выхода... За ней вырубилась Марина, успевшая подобрать ведро, что-то крикнуть Гераськину и двинуться вглубь пещеры к озерцу за водицей. Смертная темнота нагнала её посередине пещеры, ноги подкосились и старпом упала и растянулась на полу, а железное ведро с грохотом покатилось в сторону... Аня... Аня была следующей...
И лишь Лёха Стругачёв, увидев дым, машинально задержал дыхание и каким-то чудом остался в сознании. Может, помогала боль в разбитой голове, пульсировавшая и напоминавшая о том, что он ещё жив. Закусив губу, он медленно пополз к выходу, по пути шаря по полу в поисках проклятой гильзы... Парень понимал, что его сил сейчас не хватит всех вытащить из пещеры, но вот гильза... если её выбросить...