Всё полотно мирной и уютной пещерной жизни звездолётчиков разделилось на две половины. Половину До и половину После. А между ними пролегла глубокая трещина, явившаяся будто из ниоткуда, разделившая мир напополам. Ничто не предвещало беды. Уже и на контакт рыцари вроде бы шли, пусть и отмалчивались в свои металлические шлемы. Однако что-то изменилось...
И скорей всего виной этому был топот коней, который был теперь слышен отчётливо даже сквозь шумовую завесу дождя. Здесь могло быть только два варианта: либо сюда мчался их командир и они собирались показать ему старшего из пленников, либо, что виделось даже более вероятным, учитывая, как спешно и суетливо всё происходило, это были враги рыцарей, и они хотели по-быстрому забрать хоть кого-то из пленников и уехать отсюда, пока ещё можно унести ноги. Но почему Чижика? И почему не всех? Ведь кажется, они бы вполне могли поехать с рыцарями на лошадях, было бы их желание всех забрать. В общем, тут тоже были вопросы.
Как бы там ни было, в пещере началась драма. Но началась она После. А было ещё До. И оно было довольно милым, если подумать. Спокойное общение, шуточки вперемешку с серьёзными разговорами. Словно бы и не было никакой вынужденной посадки, и разговаривают Майя, Аня и Лёха не в мрачной пещере на чужой планете, а тайком выбравшись из своих комнат в общежитии где-нибудь ночью в коридоре училища. Так бывало. Мирный и спокойный разговор. От него на душе легче становится.
На Анькин вопрос про невесты Лёша промолчал, только что-то тихо пропыхтел под нос. Он так и не понял, сработал ли его тайный план и, если да, то какие результаты он принёс. Весёлый тон Любовой сбил его с толку, и только взгляд оставлял надежду на лучшее.
Но надо было срочно менять тему беседы.
- Оо, какие у тебя, Светлова, шикарные носки, - похвальным тоном протянул Лёха, пытаясь получше рассмотреть в потёмках Майкину ножку в носочке, который она ему и Ане показывала. Парень ради такого дела даже от еды отвлёкся. Он показал большой палец. - Знаешь, что они мне напомнили? У древнегреческого бога Гермеса сандалии были с такими крылышками. Только не вышитыми, а настоящими. Классные носки! Я бы даже попросил их поносить или обменялся, если бы размерчик был подходящий. Смотри, я тоже в носках, - Стругачёв вытянул ногу, с гордостью демонстрируя самые обычные чёрные носки с парой ма-аленьких дырочек, которые увидеть иначе девочки бы и не смогли, если б он сам не выставил их напоказ. Носки были влажные после купания, Лёха их одел после того, как выжал из них воду. Оставаться босиком ему не хотелось.
Беседа из спокойно-шутливой как-то незаметно свернула в серьёзное русло и обсуждение плана Мирного Контакта, над которым размышляла Светлова. Даже Лёха посерьёзнел, слушая девочку и пытаясь понять, каким именно собирается быть предстоящий план. И не очень-то понимал, что и как будет совмещать в нём Майка, как-то запутанно она объясняла. Ну да, он ведь не Чижик, чтобы ему доклады как из пулемёта строчить. Хотя вот про приоритетность вроде понятно всё было. Значит, первым кидаем за борт Лёву, чтобы не умничал, от него меньше всего пользы (всё никак не мог угомониться Стругачёв и держал зуб на капитана за недавнее происшествие), потом... а кого потом? На этом моменте он озадаченно поскрёб в голове пятернёй. Все профессии важны, все профессии нужны. Ну, про Чижика понятно, что он самый полезный из всех. Учитель же и вообще космолётчик с дипломом, не то что они, школяры необразованные.
И тут Майя сказала, что любит Фёдора Михайловича. Ещё и кучу комплиментов ему наговорила. Лёха несколько секунд без выражения смотрел на неё, пытаясь сообразить, что она хочет этим сказать и почему Анька показывает ему кулак. Нет, кажется, не послышалось. И кажется, это была не шутка. И на Стругачёвских губах уже начала расплываться ехидная ухмылочка, как тут...
По полотну счастливой беседы проползла злополучная трещина, разделяя мир на До и После.
И тогда началась драма.
Рыцари были непреклонны, неумолимы и беспощадны. План Очарования Светловой провалился с треском, не успев начаться. Слишком напуганной выглядела девочка, когда дрожащими руками предлагала им подношения с далёкой Земли. Слишком спешили хозяева этой планеты (если у неё не было других хозяев, похозяистей), чтобы внимать её мольбам. Их целью был единственный взрослый среди этого пионерлагеря - всё остальное лишь досадные помехи. А в средневековье помехи принято выкорчёвывать с корнями.
Пики продолжали угрожать. Одна нацеленная прямо на Майку, другая - на Стругачёва, выглядевшего самым опасным препятствием. Ух, как он сжал кулаки и сверкнул глазами, бросаясь вперёд в тот момент, когда Светлова упала куда-то на пол и поползла между ног у рыцарей. Пика дёрнулась ей вслед и стукнула в камень уже позади девочки, чудом успевшей проскочить дальше.
- Ай... Анька, отпусти! - прошипел-процедил Стругачёв, когда что-то не пустило его вперёд и это что-то оказалось руками упавшей на колени Любовой, с силой схватившей его за руку.
Он попытался было вырваться из её цепкой, необыкновенно сильной для девочки хватки, но замер, ощутив прикосновение холодного металла к горлу. Остриё пики было теперь нацелено прямо Стругачёву в шею. Злости его это не поубавило, да и страху не прибавило, но рвение сбило. Всё же геройски погибнуть, по правде говоря, хоть и было круто, но не в тринадцать же лет! Если б не Анька... нет, он бы точно пренебрёг опасностью, не вцепись она в него мёртвой хваткой.
Проскочив мимо рыцаря, Майя кинулась дальше к Фёдору Михайловичу, которого успели схватить за руки двое мечников и сейчас заводили их за спину учителю. Майкин противник быстро развернулся, загремел латами следом за ней. Но поймал девочку не он - проворства и скорости не хватило. Её встретил один из мечников, быстро шагнувший вперёд, вынужденный отпустить руку Чижика, чтобы устранить досадную помеху в виде буйного ребёнка. Поймав Майю легко как пушинку и убедившись, что она собирается драться, кусаться и царапаться до последнего, он её рывком развернул к себе спиной и перехватил за талию, прижимая к себе и зажимая обе её руки. Попытка наступить мечнику на ногу не увенчалась успехом - он явно этого ждал и убрал ногу, да и что ему было бы, даже получись это у Светловой? Маленькая ножка в шедевральном носке против огромного латного сапога. Больно бы было, да, но едва ли вывело рыцаря из строя.
И вот тут уже не выдержал Чижик. Не слушая слов здравомыслия Марины, он воспользовался свободной рукой, чтобы с размаха ударить локтем единственного своего оставшегося стража куда придётся. А пришлось как-то удачно - рыцарь ухнул от боли, впервые издав хоть какой-нибудь звук за всё время знакомства. Вырвав вторую руку, Фёдор бросился на Майкиного пленителя с криком:
- Ах ты!..
Характерный лязг оповестил о выхваченном из ножен оружии. Ушибленный мечник как-то слишком быстро оклемался. Бумс! Меч плашмя опустился на голову Чижика, и картинка перед его глазами поплыла и подёрнулась мраком. Он успел ухватиться за предплечья Майкиного мечника и даже попытался его то ли толкнуть, то ли просто разжать его руки, сцепившиеся вокруг девочки. Майя его лица не видела - учитель был сзади, но другие ребята, смотревшие на него в этот момент, могли видеть, как закипевший от гнева Чижик на глазах бледнеет и оседает на пол.
Меч рубанул воздух в направлении приближающихся Коли и Марины, предостерегая, чтобы они не подходили.
Пикинёр подбежал к Майе, которую удерживал мечник, угрожающе навис над ней и застыл, будто о чём-то размышляя. Она видела его глаза. Человеческие глаза с европейским разрезом. Цвет в потёмках было не определить, но вроде бы светлые. И они, как ни странно, не ярились кровью, смотрели не агрессивно, но напряжённо и как-то даже растерянно.
Рыцарь подался назад, выпрямился и пошарил у себя на поясе. Отстегнул с металлическим щелчком что-то маленькое и конусовидное, формой напоминающее гильзу от стреляной пули. И быстро пошёл к выходу из пещеры, махнув рукой остальным, мол, уходим. Мечник, отключивший Чижика, спрятал оружие в ножны, не подпуская близко Гераськина и Бабурову, подхватил Фёдора Михайловича с пола и легко, словно ребёнка, перебросил через плечо, потопав следом за пикинёром.
В общем, это было поражение. Обидное и безоговорочное. Ничьи попытки спасти ситуацию не помогли. Майку её конвоир потащил к выходу предпоследним. Замыкал отступление рыцарей пикинёр со странной штукой, которую зажимал в руке.
Лёха таки вырвался из Аниной хватки, отцепив её от себя по возможности мягко, и бросился на рыцарей, но толку? Лишь схлопотал концом пики по голове и, охнув, упал на пол, схватившись за голову. Под светло-рыжими его волосами проступила кровь. Она была теперь и на пике. Рыцари переглянулись и покинули пещеру, напоследок толкнув Майю внутрь так, чтобы она упала.
По каменному полу покатилась та самая напоминавшая гильзу штуковина, и в тот же момент из неё повалил густой белый и удушливый дым, перекрывший выход, забиравшийся в лёгкие и заставлявший кашлять, а глаза слезиться. В нос ударил запах чего-то незнакомого и, кажется, природного происхождения, не чувствовалось химии...