Майка неловко улыбнулась Алешке, по-доброму прыснув со смеха в ладошку – вроде бы и беззвучно расхохоталась, а вроде бы и зажигательно. И хоть улыбка у девочки совсем на отцовскую не походила – это тоже была замечательная по-своему улыбка – ласковая такая и милая! А главное, серые глаза блестели беззлобным весельем, а тихая уютная радость, освещала побелевшее девичье лицо в этой смертной полутьме.
Стругачёв понял ее шутку и Майка это оценила. Она тоже подняла вверх большой палец и приложила его к голове, а точнее к своим темно-рыжим волосам: - Лёха, да меня-то если что, тоже в огонь кинут со всеми моими полузнаниями про индейцев. Нами разожгут самый оптимистичный костер на планете! А вообще...удачи тебе, пилот Стругачёв, всё будет хорошо!
Ну и каков результат этого незавершенного пока еще эксперимента, спрашивается?
Болван Лёха? Само собой! Но отличный болван, болван первого ранга, можно сказать! И юмор понимает. Майке же скучно в этой пещере – ни планшета нет, ни зеленого мяча для тенниса, ни любимых книг про Ироан. Только с людьми остается экспериментировать – по-доброму конечно и не зарываясь.
«Если бы здесь не было пилота категории «Б» Алексея Стругачева, мы бы наверное все заскучали. И хотя его поступки в большинстве случаев это пытка над логикой, но Лёха вызывает восхищение. На десять балов по шкале Светловой. И Чижику больше не будет грубить, я надеюсь…Это же неправильно, учителя нахально перебивать и не слушать! Мы все здесь бойцы, нельзя нарушать авторитет Федора Михайловича. Если мы пойдем в разнос и начнем грубить старшему группы – кем же мы будем, как не стаей перепуганных крыс? Он вон даже злиться не умеет - нельзя такого педагога обижать. Стыдно.»
На девочку накатило приятное такое благодушие. Она и сопротивлялась ему, и кулаки сжимала – а всё-таки стало Майке очень и очень хорошо после похвалы от Чижика, будто марафон на золото пробежала! Стало весело, стало чудесно, стало звонко-звонко!
Биолог даже замечталась, тихонько пристроившись возле преподавателя чтобы в курсе событий быть.
…Вот вырастет она однажды, а Федор Михайлович к тому времени, наверняка свой корабль получит под командование. Он же мужчина, рано или поздно надоест, наверное, по скучному школьному маршруту летать. Почти все мужчины хотят быть капитанами, так уж устроены! А Майка к тому времени выучится и попросится научным сотрудником к Чижику на звездолет. Никаких ромашек и розовых лепестков, это нелогично, невозможно и глупо, только сотрудничество двух увлеченных людей. И только одно непреложное правило! В своем научном отсеке Майя Светлова – королева, повелитель и державный монарх в одном лице – там ей никто не смеет что-то указывать и перечить! А в других местах – слово капитана закон, конечно. Майка бы с удовольствием стала служить под началом такого человека как Федор Михайлович. На Ироан бы слетали и еще дальше...
…Сначала-то, конечно, когда биолог услышала что он никогда не орет, ей ужасно захотелось проверить, а так ли оно на самом деле? Майка была уверенна что не орущих учителей не бывает в принципе – вопрос только в степени воздействия. Но сейчас девочка горячо зауважала мужчину, а это всё меняло. Даже шутить с ним расхотелось.
Как он это сказал? «Молодец Светлова!» «Спасибо за откровенность!»
А мог бы наорать, мог бы унизить прилюдно за этот бесстрастный доклад, мог бы растоптать как рыжего таракана тапком, не даром же биолог так изволновалась – а учитель всё понял и похвалил, чудесно же.
Так и стояла себе капитанская дочь, пребывая в мягком благодушии, мысленно упиваясь похвалой и как-то притихнув даже от своего счастья – ну и не хотелось ей с этим чувством бороться! Даже когда пики навели на них, даже когда стали угрожать и в угол пещеры оттеснять, Майка спокойно к ситуации отнеслась. Дала произнести речь Федору Михайловичу, тихонечко отстегивая за его спиной папин кулон.
Этот кулон всегда с ней был – серебряный, дорогой, на магнитной застежке. Изящно выгибающая спинку кошечка с синими глазами – а сзади тонкая выгравированная надпись: «Майе от отца»
Во все времена мирные контакты начинались с торговли – ты мне, я тебе. Этот закон даже детсадовцы знают! Ты мне фломастер – а я тебе конфету, ты мне мелок чтобы на асфальте рисовать – а я тебе красивое ведерко для песочка! Алиска, младшая сестренка, всё время что-нибудь меняла в своём садике – то фантики, то открыточки, то мелкие игрушки...
Суть любого человеческого общения – обмен.
Аккуратно выскользнув из-за узкой спины Чижика, девочка протянула серебряную цепочку пленителям, мягко и аккуратно пропев известную песню:
- …И снится нам не рокот космодрома, не э-э-эта ледяная синева. А снится нам трава трава у до-о-о-ма, зеленая зеленая тра-а-ава. – Биолог старалась петь тихо и приятно. Голос у нее был не самый сильный, зато ласковый и с хрипотцой – той самой легкой хрипотцой, которая со временем, когда Майка повзрослеет, возможно сделает ее голос бархатистыми и очаровательным для слуха. До этого-то они только орали со Стругачевым желая взбесить похитителей, а сейчас Майка просто пропела. По-доброму и не нарываясь. – Возьмите пожалуйста. Вы нас кормите, вы нас сюда привезли. Давайте меняться.
И посмотрела на удаляющего пикинера немножко грустно и по-доброму, с простой женственной улыбкой к сердцу ладонь приложив. Вроде как: «вот я Майка Светлова стою перед тобой, солдат, и у меня даже оружия нет, чтобы тебе навредить. Я просто хочу поговорить. Я не забыла как вы учителя побили и с Робби вы наверняка что-то плохое сделали, раз его здесь нет. Но всё это можно оставить в прошлом, если вы это не специально делали, верно? Я биолог и космический натуралист – зачем же меня гнать пиками как животное? Я и по-человечьи понимаю. Я могу вам спеть, могу рассказать что-нибудь интересное. Какая от меня опасность? Я здесь ниже всех, даже Федор Михайлович гигант рядом со мной. Так чего на меня пику наставлять? Живой я более интересный экземпляр, чем в мертвом состоянии. А главное, чего во мне бояться? Я просто девочка с Земли с длинными рыжими волосами и мне нравится это приключение – я пока не хочу на Фобос, мне интересны именно вы!»