Просмотр сообщения в игре «Таинственная планета»

Темы:
Владимир Трошин - Я верю, друзья (14 минут до старта) ссылка
Земляне - Трава у дома ссылка

За иллюминаторами мерцали далёкие звёзды. Пусть сейчас они далёкие. Но они давно стали много ближе. Вот только оставались всё так же холодны и безучастны. Смотрели из бездны космоса яркими своими очами-всполохами на человека, осмелившегося бросить им вызов. Улыбались холодно воображаемыми линиями созвездий. Насмехались скоплениями в далёких туманностях - ну-ка, человек, дерзнешь ли ты отправиться в другие галактики?

Корабль назывался «Фобос». В Московском Звездоплавательном Училище по старой традиции было принято называть школьные корабли не по сложной аббревиатуре и порядковому номеру, а именами спутников планет Солнечной системы. Иначе пришлось бы ученикам запоминать мудрёные названия вроде МЗУ-УКПКЗ-2, как именовался «Фобос» по документам. Это расшифровывалось, если вам интересно, как «Московское Звездоплавательное Училище - Учебный Корабль для Подготовительных Курсов по Звездоплаванию - номер 2».

Каждый месяц училище проводило два регламентированных полёта по разным маршрутам с разным составом учеников и для различных классов. Экипаж обычно состоял из восьми учащихся, занимавших должности на корабле согласно распределению учителя. Учитель также участвовал в полёте в качестве наблюдателя, а кроме прочего, каждый день проводил практические занятия по звездоплаванию. Ведь им так редко выпадала возможность узнавать о космических путешествиях не в теории, а на практике! С заходами в космопорты в земных колониях. С проводимыми на борту опытами. С выходом в скафандре в открытый космос.

В этот раз учителю Чижику пришлось долго думать, прежде чем распределить обязанности на корабле своим ученикам. Все были хороши во многом. Только некоторые из ребят выделялись особенными познаниями в какой-то единственной области.
Меньше всего Фёдор Михайлович думал над должностью бортинженера - она сразу же ушла Коле Гераськину, больше других ребят интересовавшемуся техникой и электроникой.
Место учёного-биолога, который бы проводил опыты во время полёта (например, как его переносят ироанские орхидеи) могло достаться Майе Светловой и Ане Любовой, и Фёдор выбрал Майю, потому что она увлекалась также и ботаникой, а вот Аня со своим увлечением анатомией больше подходила на должность бортового врача, тем более, что здесь других подходящих кандидатур не выявилось.
Сразу несколько ребят увлекались астронавигацией, что не удивительно - многие именитые космолётчики, капитаны звездолётов, начинали с того, что были пилотами. Увлечённой математикой Насте Полосковой досталась роль штурмана-навигатора, в пилоты же учитель назначил Петю Куницына и Лёху Стругачёва.
Капитаном могла стать Марина Бабурова - она, по мнению Фёдора, вполне годилась для этой роли. Однако, из каких-то соображений он предпочёл сделать её старшим помощником, а командиром на время экспедиции назначил Лёву Крамера. Можно было подумать, что на учителя надавили именитые родственники Льва, но все ребята знали Фёдора Михайловича как человека честного и неподкупного. Вряд ли дело было в этом, скорее, что он действительно считал Лёву достойным звания капитана. На самом деле не только он и Марина подходили, но таково уж оказалось распределение.
И наконец, последний член экипажа, о котором мы немножко забыли - корабельный робот по имени Робик, служивший училищу уже несколько десятков лет. Ему досталась почётная должность кока, помощника бортинженера, уборщика и, конечно, талисмана корабля. Един во многих лицах. Цезарь во плоти железной. Многозадачнее «Окон».

Шёл восьмой день учебного полёта. Всё проходило по графику. День тянулся за днём и ничего незапланированного не происходило. Даже скучно как-то. Смотришь на Лёху Стругачёва и думаешь, что он где-то недоработал, отлынивает от своих обязанностей нажателя запрещённых кнопок. Тихий какой-то стал, неприметный. Не слышно его даже - как не на посту в кресле пилота, не в классе на уроке и не в кают-компании за общим столом, так закроется у себя в каюте, в жилом отсеке, и никто его не видит. А может, он что-то замыслил недоброе? Угнать «Фобос», к примеру, и податься в космические пираты. Это же Лёха, от него всего можно ожидать.

Этим утром (по московскому времени, которое отсчитывали корабельные часы) проходило очередное практическое занятие в отсеке, отведённом под школьный класс. Помещение отсека было небольшим, всего на восемь сидячих мест и со школьной голо-доской перед ними. Во время таких занятий, как и большую часть корабельных суток, кораблём управляла автоматика, требовавшая лишь периодических поправок со стороны штурмана в отведённое время. Все ребята были в классе, а учитель Чижик расхаживал перед голо-доской и на примерах объяснял методы определения опасностей при перелёте через поля астероидов.

Вдруг корабль вздрогнул, и синтезированный мужской голос - голос искина (искусственного интеллекта) Фобоса - потребовал немедленно вернуться в жилые отсеки. На голо-доске исчезла картинка пояса астероидов с пометками и загорелась мигающая надпись крупными буквами: «ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА». Она же мигала на всех информационных панелях в корабле, а в такт ей по коридорам раздавался тревожный сигнал сирены.

- Ребята, спокойно расходитесь, - ровным голосом сказал им учитель. - Ничего страшного не может произойти во время учебного полёта.

Так-то оно так. Вот только раньше ничего подобного не было. И ребята не слышали, чтобы у прежде летавших школьников возникали похожие ситуации. Ну, а самое интересное: вынужденная посадка куда? Эту мысль и озвучила первой Настя.
- Фёдор Михайлович, но я утром прокладывала курс. Поблизости нет ни одной планеты. Следующий заход в порт у нас... - она замолчала, остановленная красноречивым жестом учителя.
- Я всё выясню, Настя, - кивнул он девочке-штурману. - Это наверняка какая-то ошибка.
И вот теперь в его голосе не было уверенности.
- Расходитесь, - учитель Чижик быстрым шагом направился в коридор.