Миряне и служители монастыря, как им было и положено по природе своего нахождения в аббатстве, продолжали заниматься своими делами. В то время, как служители креста принимались за свои обязанности по уходу за хозяйством и самим аббатством, прихожане потихоньку расходились по домам, не забывая при этом заглядывать в мастерские и обмениваться последними сплетнями. А сплетни в свою очередь были все сплошь около одной новости, и все не «слава Богу».
Кейра протянула руку и остановила проходящего мимо нее человека с осликом.
- Случилось что-то, милчеловек
Пузатый мужчина резко остановился, услышав подобное обращение к себе, тем самым одёрнув поводья ослика, на что Веслоухий недовольно мотнул большой серой головой. Некоторое время мужчина просто смотрел на Кейру не понимая зачем она с ним заговорила, и что от него хотят. По всему его виду было понятно, что он не из тех, кто привык что к нему обращаются подобные Нуар дамы.
- Я... – немного потупил мужчина – Я… - Повторил он еще раз нерешительным голосом. Затем он открыл рот будто пытался что-то сказать, да только слова были очень липкими, и выплюнуть их ну никак не удавалось. Мужчина набрал воздуху в грудь.
- Ты тварь то злющая какая! – Раздался женский крик вперемешку со злобным лаем. Собеседник Кейры в туже секунду обернулся на звук, впрочем, как и большинство стоящих вокруг. В конце улицы собачились две дворняги. А весьма тучная женщина, вооружившись палкой, пыталась отогнать рыжего ободранного оскалившегося пса. Окромя палки в ход шли отборные крепкие слова и истошный бабий вой. Подобное событие, как знатная грызня псов, не могло не привлечь всё внимание немногочисленной публики. А крики женщины привлекли даже детей и монахов с заднего двора.
- Всё хорошо. – Спокойно произнёс мужчина и опустив глаза попытался продолжить путь. В этой короткой фразе буквально слышался внутренний крик о невозможности что-либо исправить в той напасти, которая грызла мужчину.
В это же время в храме
Жак склонился перед алтарём с иконами. Помолившись наёмник принялся рассматривать святые изображения. Аббатство явно не было зажиточным, но и захолустным монастырём это явно нельзя было считать. В общей сложности наёмник насчитал девять икон, это если не считать многочисленной местной росписи по дереву. По всей видимости кто-то из местных служителей неплохо набил руку и сейчас иногда принимался за простые канонические изображения. А что? Кто разве осудит? Один из местных монахов неделями трудился над очередной небольшой фреской, а после, эта дощечка выставлялась подле действительно знатных икон. И потом эта «местная» икона скорее всего презентовалась очередному щедрому гостю аббатства. И символы истинной церкви среди народа расходятся, и люди делом заняты, и деньги из дощечки делаются – красота.
Что касаемо тех девяти икон, что были явно руки канонических опытных иконописцев, стояли они на специальном молитвенном алтаре. Обрамлённые резными украшенными драгоценным металлом рамы икон с лёгкостью могли бы послужить наживой для язычников. Но подобное богохульство не осталось бы без наказания. А накликать на себя гнев целой округи из-за пары пусть и дорогих икон, которые кстати продать еще надо умудриться, это по крайней мере глупо. Шесть из них были каноническим изображением лика Божьей Матери и нескольких святых. А вот оставшиеся три иконы были самыми занятными. Они были дополнением друг друга, и являли собой центр всей святой экспозиции. Каждая икона отдельно указывала на определённый миг в жизни человека. Вот на первой иконе малое дитя крестят в купели, а пара белокрылых ангелов тайком присматривают за происходящим. На центральной иконе изображён человек в церковном одеяние, наливающий из кувшина воду, страждущим. А эти белокрылые, всё так же оценивающе смотрят за всем. И как логическое завершение, на третьей иконе пожилого мужчину омывают перед последним прощанием, а его душа рука об руку уходит с ангелами на небеса.
Пока Пейре лицезрел местные иконы, краем глаза он увидел Дамьена, неподалёку заговорившего с беременной девушкой.
- Возможно слова мои будут выглядеть для вас очередной попыткой утешения, но поскольку мне известно о беде, постигшей семьи Георнии, то смею выразить надежду что молитвы ваши будут услышаны и дитя увидит свет живым и здоровым. Хоть я и прибыл сюда как лекарь, а не священник.
Девушка обернулась и поднявшись с колен выпрямилась перед дворянином. Глаза девушки были красными и изрядно заплаканными. Её левая рука инстинктивно и неосознанно поглаживала живот с еще не рождённым, но уже любимым ребёнком.
- Вы очередной спаситель, приехавший помочь нам всем и попутно выжать из нас как можно больше золота?! – Едко и очень резко проговорила девушка, смотря на схоласта.