— То есть, «куда ходила»? Она повсюду ходила. Лера приезжала сюда не один раз... наверное, это потому что Елена Николаевна показала ей чудеса, живущие в озере. Так она нас называла. А мы всегда рады гостям.
Аио встряхнулся, рассыпая вокруг разноцветные искры, и по широкой дуге перелетел к крыльцу дома, к которому шагал Кирилл. В воздухе ещё несколько секунд догорал радужный след его траектории. Понятно было, почему маленькие жители «Зорек» так радовались Присутствию Радуги: одним своим светом Аио рассеивал тоскливую атмосферу покинутого пионерского лагеря. Он выписывал пируэты вокруг столбов на веранде, влетал и вылетал в форточки, сопровождая Кирилла в путешествии по короткому коридору, носился среди аккуратно застеленных кроватей, которые опутали паутинки, и всюду дарил свет.
На полу шуршал привычный ковёр старых листьев. Солнце, медленно склонившееся к западу, заглядывало сквозь прорехи в крыше, расчерчивая жилые комнаты на области света и тьмы. Кирилл шёл мимо железных спинок, одинаковых тумбочек и пустых платяных шкафов, почти кожей ощущая, как возвращается в сердце позабытое детское чувство. Здесь не осталось следов хаотической эвакуации. Никто не забывал немногочисленные личные вещи, а перед отъездом, как казалось мальчику, ребята даже убрались в комнатах, оставив всё в идеальном порядке. В лагерных корпусах не осталось ощущения брошенных жизней, которое преследовало Кирилла во время странствий по Новогранской. Отсюда не бежали. Отсюда уезжали, надеясь вернуться. Но радужная стена в глубине лесной чащи перечеркнула планы отважных пионеров.
Миновав жилую часть, которая состояла из трёх примерно одинаковых по размерам комнат на пять кроватей каждая, Кирилл добрался до библиотеки. Когда-то давно здесь точно было здорово! В уголке расположились несколько кресел, поставленные так, чтобы читающие могли переговариваться друг с другом не поворачивая головы. Три больших стеллажа тянулись от одной стены до другой — среди книг встречались и совершенно детские раскраски с грузовичками и модницами в сложных нарядах, и взрослые, едва-едва избежавшие в своё время запрещения произведения.
Аио перестал мельтешить, загоревшись ровным зеленоватым светом и позволяя Кириллу без помех изучать содержимое стеллажей. Он поднялся к потолку, посылая световые ленты в сторону кресел, и Кирилл увидел застывшие в них силуэты ребят, слабо фосфоресцирующие сквозь призрачно-радужные оболочки. Парад светящихся призраков проходил перед его глазами: здесь тень-библиотекарша склонялась над конторкой, там золотисто-фиолетовый мальчишка ставил табуретку к стеллажу, чтобы дотянуться до верхних полок...
Среди силуэтов мелькали и девочки в одинаковых юбках, но узнать среди них Леру Кирилл не мог — лица тонули в переливах световых линий, оставляя незаконченные портреты там, где когда-то жили люди из плоти и крови.
— Лера любила здесь бывать, — Аио проскользнул в щель между книг, оказавшись по ту сторону стеллажа. — Больше всего она любила вот это... даже читала мне вслух. Я до сих пор не верю, что человек может написать такое! Ты её знаешь?
Книга, перед которой завис Аио, была заключена в тёмно-багровую обложку. Она принадлежала перу Астрид Линдгрен и называлась «Братья Львиное Сердце».