Поначалу его зов остался без ответа. Зато радужная вуаль дрогнула, стоило только поднести цветы к её поверхности — и, в следующее мгновение, букет беспрепятственно нырнул в глубины разноцветного марева, пропав из рук Кирилла. Весело искрясь, несуществующая стена пришла в движение, становившееся всё более и более быстрым. Из глубин тумана проступали многоцветные вихри, погружающиеся внутрь самих себя как абстракции на фоновом экране «Виндоус». Красный перетекал в зелёный, синий сменялся оранжевым, и крошечные радуги танцевали, сливаясь между собой в большие, поднимающиеся высоко над крышей дуги.
Отступив на несколько шагов, Кирилл любовался зрелищем. Будь рядом кто-нибудь другой, он бы сделал вид, что ему наплевать, но сейчас мальчик в немом восторге наблюдал за устроенным для него одного световым шоу, и на лицо сама наползала широкая и довольная улыбка. Радуги играли на поверхности плёнки так интенсивно, что бабушкина дача и участок начинали терять чёткость очертаний, дрожа как мимолётный мираж в жаркой пустыне Гоби. Ровные линии становились рябящими синусоидами, а строгая правильность окон и прутьев перетекала в дрожащий круговорот цветов.
В какой-то момент на фоне палящего солнца зародилась вспышка. Слепящий проблеск золотого огня возник на самой вершине получившегося из радуг купола. Подобно тому, как вещество стягивается к горизонту событий чёрной дыры, радужная плёнка потянулась вверх, к огню. Кирилл увидел, как от земли отрывается нижняя граница купола, ярко переливаясь на прощание. Импровизированный полог полз всё выше и выше, освобождая бабушкину дачу из плена воздушных огней. Наконец последние радуги втянулись в исходящий из единственной точки золотой свет, и тот пролился на землю тонкой огненной линией, по которой бежали протуберанцы оживших радуг.
Звон далёких колокольчиков поднялся до неслышимой человеческим ухом октавы, а затем взорвался где-то в пьяно-голубом небе, осыпая Новогранскую резонирующим дождём крохотных осколков.
Сияние гасло. Нить истончилась и опала к земле, собравшись в пульсирующий на уровне человеческого роста клубок. Вскоре маленький шарик приутих, проглотив остатки радужного нимба, и свет, исходящий из него, перестал резать глаза. Присмотревшись, Кирилл стал различать отдельные «нити», из которых собрался этот невероятный клубок. Оказалось, они состояли из крошечных световых искажений и миниатюрных радуг. Радуги постоянно изменяли направление бега, пульсировали, рассыпались и собирались вновь: показатель дифракции близился к ста процентам. И казалось, будто весь источаемый шариком свет собран в пределах стеклянной сферы размерами не больше ёлочной игрушки — такие продают в канун Рождества или в гадальных салонах. Только стекло заменила радужная плёнка, приютившая внутри новое маленькое солнце.
А удивительный светлячок и не думал висеть неподвижно. Покачавшись в воздухе и словно сориентировавшись, он совершенно внезапно ринулся на Кирилла, оставляя за собой почти тут же гаснущий шлейф из взъерошенной пыльцы и осыпающихся звёздочек всех оттенков.