Футболка под балахоном, кажется, насквозь промокла. Кирилл, который на волне азарта какое-то время не обращал на это внимания, вдруг понял, что идти в дом, как он собирался, чтобы снять тяжёлое пчеловодческое снаряжение, нет ни малейшей необходимости. А ещё сил, но об этом тактично умолчим. Поэтому отошел он только подальше от ульев, отложил цветы и стал выкарабкиваться из резинового кокона, который, прокалившись на солнцепёке, стал мягким и никак не желал слушаться. Но ничто не вечно, и плен одежды обернулся светом и прохладным, в контрасте, воздухом. Каким же он был вкусным и свежим вне пыльной маски!
Кирилл ещё повозился с балахоном: хотелось сложить всё на место, на случай... на какой случай, он не знал и сам, но считал, что так будет правильно. А когда это было проделано, подхватил букет и отправился обратно к дому бабушки. За время его приключений в деревне ничего не изменилось. Разве что солнце чуть сдвинулось, но не потеряло от этого в пылкости.
Радужная плёнка была на месте, сверкая цветными вспышками в уголках глаз. Кирилл потрогал её рукой, улыбнулся разлетевшимся в стороны оттенкам и позвал:
— Радуга, выходи!