Ещё одна картинка заняла своё место в памяти аппарата. В мозаике снимков Кирилл мельком увидел множество газет, придавленных кирпичом, а дальше — фотографии, сейчас казавшиеся сделанными в другой жизни. На одной телефон в его руке смотрел в запотевшее после душа зеркало, а Кирилл широко улыбался сам себе, небрежно обмотав полотенце вокруг бёдер — он так и не решился запостить откровенно няшную фотку в «челкастых» группах, хотя хотелось. В квадратиках выше чередовались фотки скейта, разбитых при падении костяшек, одноклассников и одноклассниц, контрольной по алгебре, которую никто бы и не решил без помощи Интернета, и физрука Валерия Сергеевича с громадной щукой в развёрнутом ворохе обёрточной бумаги.
Кто знает, о чём могли напомнить эти кадры мальчишке, потерявшемуся в безбрежных лесах средней полосы: о доме, об оставленной позади жизни или о том, насколько сильно («диаметрально», как сказала бы бухгалтерша с маминой работы) различались мир позади и мир здесь. Теперь и сад Новогранской цвёл на фотографиях в расцарапанном смартфоне. Самый краешек сознания боялся, что, взглянув на фотки, Кирилл обнаружит себя затянутым в болотную дурь или просто валяющемся с глюками где-нибудь на грязном матрасе — но нет, деревья и пчёлы остались на месте даже в восприятии цифровой матрицы.
Успокоив себя таким образом, школьник с сожалением оторвал взгляд от водоворота цветов и направился к дому. Ступеньки крыльца едва скрипнули под его весом, и вот уже пальцы Кирилла с некоторой робостью и трепетом распахивали дверь в чужое жилище. Деревня казалась заброшенной, но что, если вот-вот сзади раздастся...
Но никакого окрика не последовало. Сад мирно шелестел на ветру, пчёлы носились туда-обратно, продолжая строить и расширять свою империю, а над далёким горизонтом, изрезанным тысячами крон, поднимались белоснежные барашки облаков. Наверное, если бы Кирилл забрался на веранду сбоку или крышу самого дома, он бы смог увидеть всю Новогранскую — и водокачку на Промстроя, и даже голубую дачу бабушки вдалеке. С другой стороны, вряд ли: обзор во всех направлениях закрывали деревья и кусты, лезущие как из поломавшегося фиглярского цилиндра. Бросив гадать, Кирилл шагнул в прихожую.
Дом пасечника ничем не отличался от сотен и тысяч дач, возводившихся по всему Советскому Союзу. Наверное, это движение задумывалось титанами градопланирования как ответ американской деурбанизации, а выродилось в сакраментальные «шесть соток» и погубленные на огородах предков выходные. За входными дверями приютилась крохотная прихожая с застеленной клеёнчатой скатертью тумбой и поддоном для старых газет, тряпья и двух пыльных калош. Из прихожей можно было выйти на кухню, которую населяли проржавевшая газовая плитка, хилые шкафчики и грубо сколоченная мебель. Другие двери, прикрытые по неистребимой традиции отвратительной тюлевой занавеской с бантиками, вели в спальню с обрывками ковра на стене. С широкой тахты, в очередной раз возмущённо фыркнув, прыгнула в окно уже виденная кошка. Животное определённо не желало вести с Прокофьевым переговоры, взметнув на прощание веера сухих листьев с пола.
Взгляд мальчика, так и замершего на пороге спальни, наткнулся на заботливо помещённые в рамочки дипломы на стене. Без слов, шестым чувством, Кирилл понял, что именно в них билось сердце дома, пока хозяин — вернее, хозяйка — жил здесь. Яркие, убористые, повешенные рядом друг с другом, они рассказывали историю маленькой и неприхотливой жизни.
Биляледдинова Елена Рубеновна — заслуженный пчеловод СССР.
Диплом первой степени краевой выставки достижений народного труда в области пчеловодства — награждается Биляледдинова Е. Р. из пос. Новогранская.
Главный комитет Народного хозяйства СССР — за достижения и применение передовых способов хозяйствования в организации пасек и медосборен.
Биляледдинова Е. Р. — в годы её работы в колхозе имени Жильцова колхоз выиграл номинацию «Лучшая пасека области».
... выражает признательность...
... награждается...
Ласково улыбаясь, из-под грязного от времени стекла на Кирилла смотрела полненькая женщина скорее пожилого, чем среднего возраста. Взбитые химические кудри и мягкие черты лица вселяли спокойствие. Мудрый учитель из воспетого далёкого далека мог бы глядеть так на нежданного гостя и звать, звать с собой. Звать на прогулку среди долгим трудом поднятых из земли цветов, попробовать сладкий мёд или прикоснуться к льдистой синеве магнолий у крыльца... Впитывая запечатлённую на старой карточке радость, подросток безотчётно осознал, что видит перед собой хозяйку не только дома, но и сада.
Среди других полезных вещей в прикроватном шкафу нашёлся балахон, похожий на одежду монахов-убийц из «Багровых рек» и покрашенный в такие же тусклые цвета. Пространство под капюшоном, на манер масок для кендо, было забрано мелкой сеткой. Наверное, заслуженный пчеловод знала, что её подопечные реагируют на яркие пятна.