Трэг Савос
- Где я?! - Требовательно спросил Савос.
-- Станция "Амидала", система Набу, -- сообщила девушка сухо. -- И вопросы здесь задаю я как представитель набуанского охранного корпуса.
Что это за зверь, можно было догадаться без уточнений: девушка вела себя как типичный полицейский. Однако во всём её голосе и облике скользили какие-то неуверенность и неврозность, а макияж скрывал круги под глазами.
-- Мне необходимо составить отчёт о лицах, которые были обнаружены в спасательных капсулах в районе внешнего кольца, и вы единственный, чью принадлежность пока не удалось установить. Пожалуйста, не усложняйте мою работу, -- она провела рукой по лбу. -- После всего, что случилось... Мне необходимо написать отчёт как можно скорее.
Раффан Наберри
- Что...происходит? - наконец, Наберри удалось выдавить из себя пару слов.
-- Вы были подвергнуты спасению, -- объяснил дроид. -- Спасательная капсула с вами была обнаружена в районе внешнего кольца, -- он на мгновение задумался. -- Уточнение информации: капсул было шесть. Ваше тело было признано одним из трёх наиболее подходящих к восстановлению жизнедеятельности. В данный момент вы находитесь на станции "Амидала" в системе Набу. Примите поздравление с выживанием. Примите также соболезнования по поводу гибели ваших коллег, которая состоялась двое универсальных суток назад. Я имею в виду разрушение Хосниан-Прайма, повлекшее за собой гибель всего населения планеты, в том числе и ваших коллег-сенаторов... -- дроид замялся. -- О. Проклятая устарелая программа. Мне было запрещено вам об этом сообщать в виду перегрузки вашей нервной системы. Пожалуй, мне стоит позвать орагнического доктора для оценки вашего состояния...
Аньяли Наберри
Помещение, в котором пришла в себя Аньяли, было освещено неярко, но достаточно, чтобы она увидела массу проводов на стенах, тянущихся к одной точке. К ней. Или, точнее, к капсуле, в которой она была: прозрачной вертикальной ёмкости, наполненной бактой. Помещение было небольшое, и у двери девушка различила надпись: "Отсек интенсивной терапии".
Рука же Аньяли... Прямо скажем, это не было тем зрелищем, на которое стоило любоваться. Сильный ожог покрывал всю кисть, и красная кожа просвечивала между островками синтеплоти, покрывавшей рану. И не зря она не чувствовала нескольких пальцев-- их действительно не было.
Дверь открылась как раз тогда, когда Аньяли рассматривала свою руку; человек в белом халате просто кинулся к капсуле.
-- Всё хорошо, дитя, -- сказал он. -- Всё... всё будет хорошо.
Не нужно было какой-то особой проницательности, чтобы понять, что врач говорит это скорее самому себе, чем Аньяли. Неуклюжее приветствие испуганного человека.
-- Вас подобрали в спасательных капсулах... С твоим отцом всё в порядке, и вы скоро с ним увидитесь... Всё будет хорошо.
Он говорил испуганно. Он говорил сбивчиво.
И к девочке приходило неумолимое понимание, что произошло что-то страшное. Страшная буря пронеслась, чудом не затронув её и её семью.
Но это было только начало.
Это Аньяли тоже чувствовала.
Как и то, что в ней что-то неумолимо изменилось. Что она сделала ещё один шаг к черте, что отделяла ребёнка от взрослого.
Рано? Возможно. Но в тяжёлые времена детям раньше приходится взрослеть.
***
В отсеке, который можно было бы назвать личным кабинетом, пожилая женщина и Нох Вар пили каф. На старике, который не был стариком, уже были надеты набуанские одежды, и запах бакты смешивался с запахом кафа. Состояние Нох Вара было наиболее удовлетворительным из всех подобранных набуанцев-- и начальник охранного набуанского корпуса, Сиэна Вей, желала начать свою с ним беседу как можно скорей. Ей необходимо было знать, что произошло с сенатором, и ей необходимо было обсудить последние события.
Точнее, событие: разрушение Хосниан-Прайма вместе со всем правительством Новой Республики.
Испуганно замершая галактика ожидала развития событий. Испуганно замершая галактика понимала, что одна эпоха закончилась, а другая-- начинается.
О том, что Сила пробудилась, знали лишь несколько людей.
И ещё меньше понимало, что это означает.
А Набу была совсем рядом, рукой подать. Из иллюминатора она казалась яркой голубой звездой. Дом, до которого сенатор и его свита всё-таки добрались.
Дом, который вскоре придётся защищать от надвигающейся бури.