Гвен раздирало любопытство: кто же там шебуршится за тканевыми перегородками и почему притаился? Боится или стесняется? Чуткий эльфийский слух подсказывал, что прячущихся соглядатаев набралось порядочно — и девушку так и подмывало ускользнуть от процессии и хоть одним глазком заглянуть за плотные шторы. Что же они там такого тайного делают?
Гвен не любила ситуации, когда все всё знают, всем всё понятно, а ей — нет (а судя по реакциям мужчин, так оно сейчас и было). В такие моменты её тянуло тотчас, при первой же возможности приобщиться к коллективному знанию. Всю жизнь прожив в эльфийской общине и много лет прослужив в общине друидской, принимая непосредственное участие в их каждодневных заботах, Гвен привыкла ощущать эту ни с чем не сравнимую общность, сплочённость — существование отдельных личностей как единого организма.
Будь то повседневные мероприятия или праздничные обрядовые церемонии — друиды всё делали вместе. И во многом в этом единстве была их сила. Гвен никогда не видела и не знала другой жизни. Быт Мосстауна с его домами-коробками и перегородками заборов, где каждый был в своей ячейке, отделённый от другого, для девушки был непонятен и дик.
Почуяв, что дело может обернуться лёгкой наживой (возможно, в виде хлебных крошек или даже, чем чёрт не шутит, бубликов), сыч порхнул за одну из ширм.
«Какая удача», — улыбнувшись, подумала про себя друидка.
На этот раз она даже не думала ругать питомца — ведь Бублик только что подарил ей официальный повод заглянуть в эту комнатку и узнать, что за секрет прячется за занавеской! Отделившись от группы своих собеседников, Гвен скользнула вбок и аккуратно отогнула краешек полотна. Посмо-отрим...