Возникший между ей и Исмиром воин заставил эльфийку невольно отступить на шаг. Впрочем, варвар никаких признаков враждебности не выказывал, даже напротив — слог его вдруг сделался нарочито торжественным.
Княжна?!
Пока Гвен переваривала этот новый для себя титул, гадая, то ли возразить, то ли смолчать, заговорил хозяин лавки. И как заговорил! Речь его полилась словно кристально чистый лесной ручей по весне под согревающими лучами солнца. Подобный слог Гвен доводилось слышать лишь от самых старших, умудрённых годами долгого существования членов общины Вилдата.
Но самое радостное известие, что заставило лицо девушки засветиться тёплой улыбкой, было то, что Кайбалар знал её семью, её родителей! Как? Откуда? Ведь он живёт в городе, и Гвен никогда не доводилось слышать ни о ком похожем из её народа с таким именем.
Мягкие увещевания эльфа отогнали на задний план все прочие мысли и эмоции — гнев, растерянность, страх, желание прямо сейчас и тут же совершить возмездие за оскорблённую честь. Сейчас всё это стало неважно — Гвен вдруг вспомнила и ясно осознала, зачем она здесь. Норвен. Она должна спасти брата. А этот любезный торговец, вероятно, сможет ей помочь.
— Бублик, termar, — скомандовала девушка на эльфийском.
Кажется, сыч был не очень доволен такой внезапной сменой декораций и отменой приказа — ему уже не терпелось покрасоваться перед подругой, показать всю красу своих когтей и клюва, «почесав» их об обидчика. Птица издала резкий свистящий звук: Бублик протестовал. Но повторное словесное указание друидки принудило пернатого непоседу таки сменить гнев на милость. Верней, на настороженное ожидание.
Шагнув к эльфу, Гвен тоже поклонилась. На всякий случай. Она не знала ни титула, ни положения, какое занимал этот эльф в обществе людей с их причудливой иерархией. Но вежливость никогда не бывает лишней.
— Мой друг, — девушка указала на сыча, — принёс мне это. Она была привязана к лапке. Когда я попросила Бублика провести меня к тому, кто написал её, он указал на ваш дом.
С этими словами Гвен протянула Кайбалару записку.