Исмир остался. Его напугало - отправлюсь к предкам. Конечно, он понял, что речь идет не о смерти. Но одну тягучую, долгую секунду он все же боялся. Смерть и Гвен вместе выглядели несовместимыми. Слишком разной и не подходящей друг другу парой. Несколько мгновений Исмир обдумывал, как сочетались бы Смерть и Наместник. Стоя у праздничного алтаря рука об руку. С неохотой он признал - что зрелище получилось бы завораживающим. Они не казались бы лишними друг для друга.
Слова девушки не совсем успокоили паладина. А если она не вернется - от предков? И ее дух останется там блуждать навсегда? Но это могло показать только время. Ступая неслышно, паладин отошел поближе к камину. Огонь тоже требовал жертвоприношений. И Исмир твердо решил не оставлять пламя без внимания. Поленицы дров должно было хватить надолго. Тишина, которая в гостинице всегда была довольно условной, прерывалась лишь треском поленьев и гудением пламени. Потом Гвен запела. Песня лилась скорбным плачем, реквиемом, прощальной симфонией умирающей жизни. Исмир молчаливо склонил голову. Перед его глазами зеленые великаны рушились под ударами топора - и растекались по городу. Врастали в стены домов балками, расплескивались по комнатам мебелью, уходили с дымом в трубы печей и очагов. И плакали. И друидка плакала с ними и над ними. Провожая в последний путь павших воинов. Исмир хотел опуститься на колени и молиться вместе с эльфийкой. Но очаг требовал присмотра. Потому агларондец просто шептал слова молитвы, словно отпевал своих боевых товарищей. Вряд ли Огма сильно на него разгневается за это.
Так продолжалось очень долго. Треск дров, ворох искр от каждого нового полена, неясный шум за стенами. И голос Гвен над всем этим. Подымется вверх, а вверху облака обласкают тебя, о если бы так... Стемнело. Исмир уже стал переживать, что дров не хватит. Но вот друидка закончила петь - и вытянулась на полу в неподвижности. Осталась ли она с предками или просто впала в забытье после напряженного ритуала - паладин не знал. Но понимал, что все закончилось.
Полуэльф шагнул к девушке. Простыня укрывала тело, смутно обрисовывая фигуру. Плясали отсветы пламени, и казалось, эльфийка шевелится. После короткого раздумья (все же она была полуобнажена) Исмир подхватил хрупкое невесомое тело и опустил его на кровать. Потрогал лоб. Жара вроде бы не было. Он укрыл ее одеялом, поставил рядом на тумбочку кувшин с водой. Ненадолго выглянув из комнаты, заказал ужин. И стал ждать пробуждения Гвен. Конечно, он не сидел без дела, начищая и без того блестящие доспехи, затачивая меч и делая еще кучу всякой мелкой и незаметной работы, которую никогда не замечают, когда она выполнена, но отсутствие которой сразу становится заметным. Он надеялся, что Гвен удался ритуал.