Огромного труда Норвену стоило сохранять видимость непонимания слов Высокого, но даже так, эльф с жадностью ловил каждуй звук, каждый отразившийся от стен отголосок, едкий запах гари от которого драло пересохшее горло, притторный аромат, которым этот Высокий пытался перебить свой отвратительный человечий запах, свет, силуэты под капюшонами... Это были реальные ощущения, действительно реальные, ни с какой галлюцинацией не спутаешь, и за них стоило держаться.
А еще эльфа несколько забавляло то, на сколько его боятся эти люди. Даже такого, скованного, беспомощного, искалеченного...
Третий был не такой, его Норвен тоже узнал, острые уши уголками оттопыривающие капюшон, светлые, слишком светлые для человека, кажется миндалевидные, глаза... Это он в прошлый раз ослабил колодку, но Норвен до сих пор не знал, была это попытка помочь, какая-то новая, изощренная пытка, или выродок и предатель работающий на людей был так туп, что перепутал направление. Не знал, да и не мог спросить, ведь если это была попытка помочь, таким образом он поставит под удар возможного друга, а если нет - мучители быстро смекнут что к чему и сделают лишь хуже. Но он был другой. Он не боялся Норвена, не испытывал отвращения, всем своим видом выдавал... спокойствие? Нежелание вредить? Странный тип. Одними глазами эльф проследил за тем как этот стражник подошел, а затем сел рядом с ним. Да, на такого зарычи - и то не испугается. От мысли о том, чтобы зарычать на человека стало даже как-то весело, несмотря на все те мерзкие слова, что говорил высокий. Норвен поднял уголки губ в намеке на улыбку и подался чуть вперед, на какой-то дюйм, втягивая запах нового стражника. Человек. Стражник пах как человек. Потом, подопревшей соломой кроватей, старым жиром мыла сваренного лучше не думать из чего... Но было и что-то еще, не аромат, скорее намек на аромат, но въевшийся так глубоко под кожу, что теперь уже никаким мылом не смоешь, терпкий аромат полыни и сладкий запах еловой коры, запах свежей крови и дорожной пыли... Этот был не такой как другие, вот только добра или беды от него ждать?
От рассуждений о новом палаче эльфа по прежнему отвлекали потуги старика перевести слова Высокого человека на эльфийский. Даже ломаный и исковерканный родной язык все равно звучал мелодично будил какую-то надежду. Не смотря на все, что говорил Высокий, и старательно переводил Старик, не смотря на весь ужас того, чтобы остаться калекой, или вовсе обезуметь, не смотря на длительное заточение, одного эти люди не могли у него отнять. Нельзя отнять свободу у того кто свободен в душе, нельзя забрать гордость у того кому есть чем гордиться. Можно сломать руки, но желания сражаться не отобьешь, пока есть за что сражаться, разумеется.
Жалкие потуги Высокого выглядеть благородно и пресмыкание перед ним Старика, равно как и его попытки сгладить нескрываемую Высоким Злобу вкрай позабавили эльфа. Вот уж действительно, когда нечего терять, можешь позволить себе куда больше. Норвен не выдержал и снова рассмеялся, правда теперь смех был больше похож на хриплое карканье ворона.
- Ты зря боишься меня, старый человек. - Быстро на эльфийском заговорил Эльф, он обращался к старику, но смотрел в прорези для глаз стражника, который сидел перед ним. Сказать было нужно много, пока Высокий не понял, что он так ничего и не подпишет и его снова не стали бить. Потом говорить будет тяжело. - Даже не будь я в кандалах, не стал бы поднимать руку на слабого. Но даже если бы и поднял, разве смерть от руки эльфа будет хуже того, что ждет тебя после? Когда ты предстанешь перед своим богом, и он спросит, кому ты служил? Меня сковывают цепи, но дух мой свободен, что сковывает твою душу заставляя быть рабом твоего господина и цепью твоего бога? Для кого ты исцеляешь и кому служишь? - Да, таков был "запасной план". "Не можешь победить врага, посей в его лагере смуту." Победить находясь в кандалах было проблематично, хотя пока Норвен ничего не подписывал, а Высокий злился, по всему выходило, что побеждал именно эльф. Но посеять сомнения в сердцах приближенных, заставить их отвернуться от господина - это могла оказаться действительно большая победа. Кем будет этот господин без своих рабов? - "Мой жрец", - так он тебя назвал, не обидно богу, дающему тебе силы, что ты принадлежишь другому? Не твоему хозяину говорить о чести. Переведи ему, что он может пленить мое тело, но мой дух останется свободным. Ежели он считает, что я забыл, кто меня пленил, когда я не стал убивать ваших людей и пошел на переговоры, забыл по чьему указу меня содержат в плену, избивают и пытают, что я не понимаю кто меня калечит, и выставляет твою работу как свою добрую волю, то мозгов у него меньше чем у улитки, что летним полднем выползает на самый край травинки, чтобы засохнуть под солнечными лучами и стать пищей муравьям. Скажи своему господину, что я не найду покоя, пока не отомщу ему, ни при жизни, ни после смерти и дух мой станет карой ему и его детям, и детям его детей, и всему его роду. И пусть не надеется, что капюшон его спасет, я запомнил запах и узнаю его за десять миль. - Эльф едва заметно вздрогнул. Нет, такого посмертия себе ему отнюдь не хотелось, но если Высокий поймет, что Норвен так ничего не подпишет, и эльф станет ему не нужен... Лучше было бы попытаться надавить на старые человеческие страхи и суеверия. - А если у него есть хоть толика чести и гордости о которой он говорит, и он действительно хочет смыть с меня позор, пусть подойдет ближе, мне не нужны руки или оружие, чтобы перегрызть ему горло. - Эльф вздохнул и отставил миску в сторону, ну все, теперь точно будут бить.