И вдруг каждый из них, где бы они ни находился, каждый, кроме Овсанны, которой оставалось лишь наблюдать... Каждый почувствовал, будто его тело распадается на песок... песчинка за песчинкой он опадает куда-то вниз, осыпается, пролетая в безвременье, казалось бы, в никуда...
Все краски смешались в одну протяженную линию, словно авто гнало сейчас на совершенно немыслимой скорости... И даже не по ночным улицам города... словно по самой вселенной...
Каждая песчинка, будто частичка бытия, разлетевшаяся во время великого взрыва, ныне искала свое место в бескрайнем космосе, ища свой новый путь, свою новую миссию... вот они - их вокруг так много... Свои.... чужие... У каждой - свое предназначение...
А сейчас они парят в невесомости и лишь неведомая сила их толкает куда-то, толкает решительно, упрямо...
Какие новые связи дано им образовать? Останутся ли они такими, как были прежде? Или обретут новую форму, совершенно другую...
С какими частичками теперь суждено продолжить свою новую, только-только зарождающуюся жизнь?
Вакуум и невесомость сменились тяжестью...
Они всеми фибрами своей необъяснимой ныне сути чувствовали, как вокруг кипит гнев, сплетаясь в схватке с желанием возмездия... В их неистовый танец тонко и ловко вплетаются похотливые страсти... Так коварно и подло просачивается безумие и высокомерие, отравляя ноты...
И где-то там на задворках бьются страх и надежда. Нечто чистое и светлое ныне топчется ногами доминирующих игроков новой жизни...
Чьи-то крики и слезы пронзают пространство, разрезая его, словно тонкую податливую ткань... В ответ полоснет лишь дикий хохот, надменный, жестокий, равнодушный, безумный, отчаянный хохот.
Победители ликуют. Сила в их руках.
Но даже во все это вмешивается хаос... Нет никакого порядка власти ни тьмы, ни света... Есть лишь бескрайнее ничто и бесформенные лоскуты повсюду... все рассыпалось, разлетелось... Большой взрыв так и не обрел своей формы...
Никаких связей, ничего...
И крик:
- Я не могу вам помочь!!! - чей-то безумный отчаянный вопль... даже не голосом...
И вот уже нет даже его...
Пустота... тишина... Ничего...
Не бытие...
***
Их привела в чувство вспышка света. Одновременно с этим глаза открыть заставил пробирающий до костей холод... На здоровую кожу плавно опускались пушистые снежинки... Будто желая захоронить их здесь, засыпать могилы, украсить их белизной чистоты, красотой неповторимых и не всегда заметных глазу узоров...
Но им было хорошо... Хорошо было всем... Ни следа от жжения, тела будто обновились... Ни ран, ни синяков, ни ссадин, ни измученного горла... Белая румяная кожа... Они чувствовали себя даже лучше, чем до того, как вообще приехали в это место, где с ними начали происходить столь не понятные вещи.
- Нет! - воздух прорезал отчаянный крик Кузнецовой.
Босоногая девушка в том же персиковом платье вскочила на снегу и вскинула вперед руку в отрицательном жесте. На лице ее был написан подлинный ужас. А взгляд был устремлен на Веронику.
Они снова оказались на парковке. На той же злосчастной парковке. Только сейчас она вся была засыпана снегом, а все они валялись здесь же. Валялись точно так же, в такой же позе и в том же месте, где очнулись в первый раз... Вот только одеты были далеко не все...
Буйствовала стихия... Морозный ветер забил по незащищенным телам, пронзая тысячами иголок... Неистовствовала метель, не позволяя что-либо разглядеть дальше двух метров... стоило только очнуться Эльвире... Теперь девушка знала, что это происходит от нее... Она пустила снежинки в дикий пляс.
И все-таки, Лена кричала и смотрела в сторону Вероники, хотя мало кто успел это заметить. Только самые быстрые, кто очнувшись, решил в тот миг посмотреть именно в ее сторону и на ее крик.
Так как пространство прорезал еще один крик... Алиса... Ледяная статуя, застывшая в позе попытки чуть приподняться на локте...
В воздух вырывались всполохи огня, рождающиеся из тела не сгорающего абсолютно голого Довченкова...
Но кто помнил Веронику... Знал, что она может сделать. И это похуже того, что творилось... Но этого не произошло. Неужели Лене удалось это остановить?
- Нет! - вскрикнула снова Кузнецова.
Как раз в тот момент, когда лежащие рядом с Яной полуголые тела медика, которая, кажется, была без сознания, Леси и еще троих парней, отлетели на метр от Безмальцевой...
Обнаженных здесь хватало... Хотя, кому еще было хуже, им или одетому в мокрую одежду Харсаеву, кто знает. Максим был в одном белье, Александр Фика и вовсе обнажен, а сейчас еще и полупрозрачен, через чье ело насквозь пролетали снежинки... Вероника, чья одежда буквально на глазах только что превратилась в труху... Кристина, живая Кристина! Абсолютно голая, в не застегнутой ни на одну пуговицу рубашке Романа, который теперь сверкал фуболкой... Неля Андреевна была лишь в одном бюстгальтере... Два Белоусова... - также полностью обнаженные... Причем, один из Белоусовых в шоке глядел на второго. Тихий худенький блондин, его штаны были стянуты до колен...
- Остановитесь! - закричала Даша.
- Не делай этого! - закричала Лена. - Ты погибнешь!
Маленькая Алёна утопла в снегу, и без того находясь уже далеко от Эльвиры, а после пасса Яны отлетела на два метра, приземлившись в мягкий снег, и сейчас отчаянно пищала, похоже, крича, чтобы ее не затоптали... А, быть может, в ожидании неизбежной кончины... В ее то положении...
- Я - маленькая! Помогите!!! Помогите!!!!
Ее подхватил на ладонь тот самый худенький блондин по имени Олег. Подхватил первее, чем другой рукой поспешно стал натягивать обратно свои штаны с выпученными от ужаса глазами.
Вокруг Максима поначалу так красиво парили снежинки, но из-за метели и сильного ветра все испортилось. Да и Лена рядом кричала свои "нет".
Остался ли на клумбе Троянский? А где-то у торца здания - Красинский? Вдали у края парковки - бывшая вожатая и Резина?
На парковке почему-то не было видно Овсанны и Оли... А Алёну никто и не разглядел бы из-за габаритов...
А вот Воинин тут же вскочил, держа в руках свою светящуюся нематериальную катану, и отправился в сторону той самой клумбы...
Метель все еще мешала обозреванию...
Казалось, что там стоит автобус? А вокруг - сплошная стена снега, куда ни посмотри... Осталось ли здание еще? Бродят ли безмятежные отдыхающие за пределами ловушки?...
Сумки... На парковке снова лежали сумки...
И улавливались легкие всполохи электричества...
Шпаков вскинулся, будто зная чего ожидать, за улетающим вверх Богданом. И едва успел схватить того за руки, сумев удержать...