- Ну, в последний-то разок, думаю, можно. - Благодушно отозвался Соловей. - Хотя, ты всё равно меня заставишь на свадьбе своей за все годы наверстать.
- Выпьем и мы, Олена? - Спросил у любимой Осьмуша, глядя на то, как на скатерти появляются яства. А потом заметил походя. - Смотри-ка, сказитель исчез, а чудеса не исчезли. Осталась сказка сказкой, хоть бы она и кончилась.
Ждать тем временем оставалось всего ничего - небо уже стало совсем светлым и розовым. Свежий горный ветер, повеявший с востока, растрепал волосы героев, что сбросили с себя ворох свалявшихся шуб, полностью открывшись навстречу новой заре. Замерли все, затихли, придавленные величием момента - и вот наконец над горными пиками сверкнул первый слепящий луч, и осторожно показался оранжевый краешек долгожданного Солнца. Даже горный туман, стелившийся по вершинам, низко припал к земле, медленно расползаясь и растворяясь клочьями, уступая место дающему жизнь телу. Яркое оранжевое пятно солнца светило через густые белые облака, и медленно взбиралось все выше по небосклону, и чем выше взбиралось - тем щедрее одаривало истомившихся без него людей своим животворящим теплом. И так - пока полностью не выбралось из-за горных вершин и не поплыло по положенному ему кругу на небе, став настолько ярким, что больно было смотреть.
Согрело Солнце героев, чья кожа уж отвыкла чувствовать что-то, кроме жгучего северного хлада. И не одни тела согрело теплом своим, но и сердца и души согрело новой надеждой, обещанием нового будущего. Согрело оно и землю, и всех и каждого на ней живущего - доброго ли человека, худого ли, всем и каждому дало оно кусочек тепла и обещание, что жизнь продолжится, что кончилось безвременье, ведущее к медленному вырождению. Согрело оно и мертвый лес, оставленный Бабой-Ягой - и вскоре дожди пробудят к жизни таящиеся в помертвевшей почве семена, а гниль от груды трупов чудищ даст основу для новой, нормальной жизни. А когда подымется над почвой первая трава и ростки, которые в будущем станут деревьями - потихоньку населится новый лес и зверьми да птицами.
Согрело Солнце и Полоцк, что как и весь остальной мир поднимался из руин, побывав на краю гибели. И поймут радостные полочане, что не зря были их страдания, что не подвели их герои, бившиеся с последними кощеевцами, и с удвоенной силой закипят стройки на месте пепелищ. И Павел-князь с женою молодой тоже почувствуют оттепель, словно истает возникшая перед ними глыба льда.
И в Новгород бурный вернется тепло солнечное. И жизнь там продолжится, столь же бурная и суетная, торговая да воровская, и станут новгородцы как и прежде метаться меж вольницей вольною да безопасностью под крылом царской власти. Позабудут они и про Серого Волка, и про Козу-Дерезу - отступят старые страхи и уйдет ожидание неминуемого конца. Пожалуй, и о годах сумрака первыми забудут именно новгородцы - такие уж они по себе, деловые да серьезные. Только вот Буба часто будет героев вспоминать, да Коряга всё надеяться, что выжил в походе за Солнцем дядя Фока, что вернется еще к ним когда-нибудь.
Порадуются новой жизни и суровые кочевники-степняки, ищущие славы воинской да богатства легкого. Может, прекратят меж собой грызться, да выберут себе нового хана заместо кончившегося Бекета. Кто знает, может его место займет Гияр молодой, ретивый да гордый. А может, не улыбнется ему судьба, а улыбнется честолюбивому Тану-батыру, замыслившему свою орду собрать. История идет своим чередом, и война из неё никуда не уходит.
Новая жизнь настанет и для Хаврошечки, которую отпустит наконец опостылевший лесной дом. Оставит она его вместе с колдовством, что счастья не принесло и жизнь легче не сделало, и со всем темным прошлым и всеми горестями. Куда пойдет - и сама не ведает, а всё ж не боится. Чего бояться да страшиться, коли даже Солнце добыть оказалось человеку по силам?
Встретит новый рассвет и стольный Киев-град, и усталый старый царь вместе со всем народом выйдет из ставшего неуютным дворца, чтобы успеть на склоне лет вместе с любовью всей жизни порадоваться тому, что кончилась счастливо кровавая и страшная сказка. Сам не сможет - так может найдется кому старого героя поддержать. В честь того, что Солнце в мир вернулось, и жизнь на земле продолжится простит и помилует царь тех ворогов своих, решивших изжить самодержца. Все равно немого их таких, кто еще жив остался после страшных пыток и темных подвалов. Вышлет из Киева только, чтоб впредь худого не замышляли. А кроме царя хромою походкой, припадая на раненую много лет назад ногу, выйдет на крыльцо Всеволод Рощин, подставляя морщинистое лицо теплым лучам, да помянет сына добрым словом, простив ему всё его беспутство. Теперь-то небось Васька беспутный нагулялся вволю, поди захочет в кои-то веки осесть да остепениться. А что дурить продолжит или девку какую приведет - так что взять с него, с героя? Они все такие, с придурью. Благословит, так уж и быть. А мать, на добрых двадцать лет постаревшая за всё это время, только и будет Бога благодарить, слезами заливаясь, да ждать сына в гости.
Станица "Велесов Хвост", пристанище для всевозможных изгоев, останется и пополнится - именно там осядут все отпущенные Осьмушей и свободные кощеевцы. Примет ли их Малах, или сцепится с ними? Встанут ли былые кощеевцы на прежний путь, или все же вспомнят, каково быть людьми? То уже другая история, которую расскажет кто-нибудь другой. Может, это будет Казимир, старый мастер, тоже решивший найти наконец покой и умиротворение?
Ну и конечно настанет жизнь новая и там, откуда всё началось. В городе Орле уж давно княжествует Мстивой, выбран он народом, и славен как правитель строгий, но порядочный. Про героев не забудет - каждого помянет, кто погиб на долгой дороге к Солнцу, и не забудет и тех, кто все-таки выжил, несмотря ни на что. Не забудет и про былого своего князя, что до последних дней своих не сдавался, и упорно искал способ вернуть Солнце. Не пропали даром его труды и его жертва.
Главное сделано. Солнце взошло. И жизнь продолжится. Так или иначе.
КОНЕЦ