Оленка, Фока
Не могла Олена так просто сказать, что это за фонарик. Видела только, что не огонь в нем живой, а пустой свет, не дающий никакого тепла.
- Ч-Что? - Услышала Олена ответ растерянного Осьмуши. Ничего более вразумительного Кощеич сказать не мог.
Осьмуше можно было простить, что он не вполне внимательно сейчас слушал Олену, и не гадал над историей мальчишки. Он едва дышал от испуга, и неотрывно глядел на "зайчика", в то место, куда сейчас упирался кончик его меча, протыкая синюшную кожу и пуская тягучий кровавый ручеек, нехотя выползающий из крошечной ранки. Видать, не обычный мерзлый - у тех кровь едва шла. Отчего-то он медлил с тем, чтобы довести меч дальше, воткнуть его глубже в тщедушную, костлявую грудь, не вздымавшуюся от дыхания. Может, снова овладела им человечность, вновь трудно стало людей(хотя, разве ж это человек?) железкой бить. А может, сомневался, что поможет. А дитё тоже стояло на месте, не двигаясь, не пытаясь ударить, даже тянуться перестало. Пустые глазницы улыбающейся маски глядели на Осьмушу с нескрываемым интересом.
- Может нам это... Поговорить с ним? - Не поворачивая головы, скосил свои голубые глаза в сторону Оленки молодой воин. - Вдруг поможет?
Узнать это, правда, уже не было никакой возможности. Оказалось, что пока малыш стоял на месте, пол под ним, да и под двумя героями стремительно обледеневал. Заметили они это уже тогда, когда стало холодно на нем сидеть - и тут малыш негромко топнул босой ножкой. Лед под ними затрещал так, словно на него ступил по меньшей мере сам Дед-Мороз, а потом пол рухнул в этом месте, и Осьмуша с Оленой полетели на нижний этаж.
А там ждал их уже Фока. Словно застигнутая ласка рыская по снегу, он все-таки нашел небольшой лаз, и ужом просочился в него аккурат за минуту до того, как ему на голову свалились Олена с Осьмушей. И попал он, что называется, из огня да в полымя. На нижнем этаже был целый десяток таких же истощенных, промерзших и совсем неодетых детей, и все до одного были в такой же масочке, в какой он был сам. До тех пор, пока Фоки тут не было, они, надо думать, стояли кругом возле той мертвой коряги, бывшей ранее большой, свежей елью, наполнявшей этот дом уютным запахом хвои. На пожухлых ветках, с которых давно опали колючки и шишки, остались висеть поблекшие игрушки и остатки сладостей, а венчала дерево пятиконечная звезда из золота, которая, казалось, сияла на манер жар-птицына пера. Мальчики-зайчики да девочки-белочки(да, маски раздавали исходя из этого) негромко голосили что-то, покачиваясь и держась за руки, но как только Фока пересек порог - тут же замолкли и нехорошо обернулись к нему. Моргнуть не успел - а хоровода и нету, а все детишки рассредоточились по большому и темному помещению, с фонариками в руках, похожими на те, что висели на мертвой ели. Всего мгновение им понадобилось, чтоб перестроиться. Казалось бы, сейчас нападут, набросятся, прыгнут со всех сторон - но нет, они просто стояли и будто вглядывались в татя, не понимая, что же с ним не так. Фока мимоходом успел отметить, что в отличие от предыдущего конкретно этот домик не разграблен, не взломан, и не разорен убегавшими из города-могильника кощеевцами, как вдруг над его головой раздался звучный треск - и сюда провалились Олена с Осьмушей.
Вот тут уж детигки не медлили. Потеряв к Фоке всякий интерес, они скопом набросились на парня и девушку, хватя их за ноги и руки. Осьмуша успел махнуть мечом, ранить одного из них - и тот тут же стукнул по лезвию фонарем, после чего сталь звучно лопнула, и осколками осыпалась с рукояти на пол, перемерзшая и заиндевелая.
Данька, Василий, Маринка, Батыр
Пожар набирал силу стремительно - огонь кроводрева был столь же неугасим, как само дыхание Горыныча. Но будто бы не жарче, а только холодней стало - во все щели задул ледяной сквозняк, по стенам и стеклам побежала изморозь, дом заходил ходуном от многочисленных ударов по стенам. Затрепетало пламя, и мерзкий холод забрался под пуды мехов, в которые Даньку старательно укутали ранее. Ноги быстрей головы находили нужную дорогу, а откуда взялись силы одним махом вышибить дверь - то разве что Коту известно. Кубарем выкатился Даня на улицу - и заметил на крыше своих. Василий был тут, Маринка, Батыр... и какая-то еще девчонка, уж больно легко нарядившаяся в такую лютую стужу.
Сразу после этого Данька увидел, как снег примял отпечаток невидимой ножищи - и что-то сильное, большое и невероятно-холодное подняло его над землей, сдавив поперек тела и быстро унося вверх.
Этот момент заметили Василий и его спутники, только поганое чудище как было, так и осталось невидимым и бесплотным. И судя по взгляду Мары, пытаться его убивать было пока что рановато. Надобно спасать отрока.
- Дальше вы спасете этот мир. Так или иначе. - Отвечала тем временем Василию Мара. - Я надеюсь, что спасете! Потому что если вы решите повернуть назад, у Маринки будет еще один враг среди богов! я не для того её выискала и сюда отправила! Кстати, Соловьевна, используй глаз. Вдруг через него Сехирчу увидать получится?