Василий, Маринка, Батыр
Идеальное личико потусторонней девочки стало чуть менее красивым от выражения недовольства на нём. Синие губки искривились, опустив уголки вниз, бровки сдвинулись к переносице, а разные глаза прожгли колким взглядом смертного, осмелившегося просить. Было видно, как хочется ей ответить высокомерным отказом и отвернуться от недостойного, однако видно было, что что-то не дает ей этого сделать. Какие-то сомнения. Раздумья.
- Не люблю делать что-то за смертных. Так что добивать их вместо вас я не буду. К тому же, они не мертвы, а может даже более живы, чем вы. – Снисходительно ответила она Василию. – Здесь есть еще несколько выходов. Я проведу. Пойдемте, поищем вашего «мастера».
Кивнув головой в молчаливом приказе следовать за ней, воплощенная богиня мертвого мира повела всех за собой, ничуть не торопясь, почти что поогулочным шагом. Ей, конечно, легко было позволить себе такую непринужденность в отличие от зябнувших даже под громоздкими тяжелыми мехами героев.
Невысказанные вслух мысли и сомнения Василия хватило наглости высказать Соловью, который до этого лишь молчал да шагал. Что и сказать, дочка его двум богам подвизалась служить, утерянная любовь сама пошла на службу к третьему богу, вроде бы самому высшему, и все друг друга так или иначе отрицали. Слишком много влияния на его жизнь оказали столь высокие сущности, чтобы он сдерживал свои вопросы.
- На Руси-то вам уж давно не молятся. Старым богам, всмысле. – Начал он издалека. – А мне вот довелось Велеса увидать, теперь и тебя вот. Настасьиного Бога я не видал, но с нами монахиня шла, она сказывала, что муж её в Рай по небесной лестнице из самого Ада поднялся. Кому верить? Стало быть и Рай есть, и Ад есть, и твоё царство мёртвое есть. Может и Перун со Сварогом есть. А ведь сколько еще богов род человечий повыдумал? Все, стало быть, есть? Ну и… Куда тогда Настасьюшка попала? К своему Богу под крылья ангеловы, или к тебе, в вечный холод?
- У себя я монахинь христовых ни разу не видела. – Морана ничуть не прогневилась, услышав эти домыслы. – Они знаешь что любят повторять? «По вере вашей да будет вам». Ну вот это здесь и есть самая прямая истина. Но с оговоркой.
Мара вновь кивнула в сторону мертвых развалин.
- Видели, что там было? Когда Кощей столкнул миры своей глупой выходкой, у нас всё помешалось. Настоящее, прошлое, будущее, этот мир, другие миры, никогда не существовавшие миры, миры которые люди придумывают потехи ради да словца красного для… Оно всё смешалось в сплошную кучу-малу, и проникло частями в одно и другое. Вот и Боги тоже, они ведь вера людская. Не знаю, кто там первичен, кто вторичен, кто настоящий а кто нет, но в них верили – и они появились, даже противореча друг другу. В Безвременьи всё существует противореча друг другу, вот и загнивает мир.
- Настасья верила в своего Бога. И даже я почти поверил. Почти. – Обмерзшее и покрытое инеем лицо Соловья на миг просветлело и озарилось улыбкой. – Хорошо бы, кабы ей по вере досталось.
- Не слишком обольщайся, лихой свистун. – Мара обернулась на миг к Соловью, словно пытаясь взглядом загасить его улыбку. – У всех миров, что столкнулись тут, одно общее. Они под властью Кота. Он тут единственный бог, которого можно звать настоящим. Он почти всем владеет, и всему повелевает и приказывает. Если б ему было надо, сюда бы и Перун сошел, и Иисус, и какой-нибудь Кришна. Всё, чем не владеет Кот, ты видишь здесь. Твоя дочурка и её дружки, вот и всё, что неподвластно ему прямо, да только и они пляшут под его дудку.
- Ну уж нет. – Соловей презрительно фыркнул. – Я какому-то там блохастому подчиняться не собираюсь, и под дудку его плясать не буду. Всегда жил своим хотением, сколько себя помню.
Мара только фыркнула.
- Да ты прямо сейчас пляшешь под его дудку. Мы с тобой собственными губами рассказываем его сказки твоей дочке, будущему зятьку да вон тому молчаливому иноверцу. Он тебя и научил вот так хотеть и вот так думать да говорить, потому что ему так удобно. И, похоже, моими устами он только что тебе так и сказал.
Соловей замолк. Видать, обиделся. А вот Мара даже немного самодовольно улыбнулась, услышав произнесенное шепотом короткое ругательство.
Данька, Оленка, Фока
Фока, надо думать, сумел вовремя схорониться где-то, чтобы не броситься в глаза невидимому великану. А пока тот ходил-бродил, идя по цепочке следов беглеца, Оленка влетела в дом напротив, и криком сообщила, что не пройти дальше иначе, чем по крышам. Показавшийся первым в том окне Осьмуша крикнул все то же самое в глубину дома, чтоб слышал Данька, а разбежался. С разбегу же Осьмуша и вскочил на подоконник и прыгнул, перелетая от дома к дому, чтобы уцепиться одной рукой за промерзшую раму. Подтянулся, кряхтя, перевалился через подоконник, и шлепнулся на пол возле Оленки, тяжело дыша и выдыхая облачка пара.
- Уф! Даня сейчас! Он там. Дом подпалить хочет.
Правда спокойно посидеть и подождать молодого мастера им не дали. Опять показался таинственный призрак. Он стоял на пороге комнаты с тем же стеклянным фонарем в руках, с каким его видели чуть раньше. Только что светилось – непонятно. Да и некогда было разглядывать тот злосчастный фонарь. Тут едва успеешь разглядеть держащего – неимоверно-худое детское тело, лишенное всякой одежки, кроме… маски зайчика, совсем как у умершего молодого кощеевца. «Зайчик» оказался очень быстр – Осьмуша не успел поднять меч, кое-как вытащенный из ножен вновь, а тот уже стоял прямо возле них, упираясь в кончик оружия тщедушной ребристой грудью.
Даня тем временем уже успел зажечь костер в доме, который довольно быстро перетекал в хороший такой пожар, и теперь старательно привлекал внимание Деда-Мороза. И молодому мастеру это вполне удалось – он хорошо услышал торопливый топот и то, как сбивает гигант черепицу с соседней крыши, случайно задев её. Жаль только, что Даня видит лишь отпечатки его ножищ в снегу.
Василий, Маринка, Батыр
Примерно тогда, когда был застигнут Осьмуша и нашел Даньку Мороз, их и нашли остальные герои. Мара сумела быстро вывести их из заброшенного публичного дома, и провести в нужную сторону кратчайшим путем. Кратчайший путь правда шел через готовые рухнуть дома, а затем и через крыши этих самых домов, тесно стоявших друг к другу и страшно скользких и хрупких. С одной из таких крыш они и увидели, что из дома напротив валит дым и тает покрывший его снег, во втором что-то нехорошо светится, а между ними страшно топает что-то большое, но совсем невидимое.
- Похоже, Сехирча нашел ваших друзей. – Спокойно ответила Морана, глядя на то, что творилось там. – Тоже хочет сделать мерзлыми. Между прочим, уникальное чудище, оно существует сразу в нескольких мирах, и нигде не существует целиком. Если подгадать момент, когда части других миров снова проявятся в этом – можно убить его. У вас же было это хорошее ружье, которым вы убили волка, верно? Им иногда и богов убивать можно.