Олена не улыбнулась, не пожалела, не задержалась, никак иначе не вспугнула робкую птицу Данькиной надежды. Закрутила его жгучая смесь ревности и сожаления, смирения и просветления, вознесла на крыльях духа, так, что будто бы увидал он что-то на горизонте. Странный отблеск. Туманный ответ. Надежду если не для себя, то для мира.
Ничего он знахарке не ответил и взглядом провожать не стал, но думу додумать ему не дали.
Василий дело говорил, и не наобум, а с пониманием, на опыте личном основанном. И всё равно у Даньки от разговора этого аж кулаки до боли в костяшках сжались. Умом он быстро понял, что на разницу в возрасте злится, на фору нечестную во времени, что княжич имел, ну и на замшелое от древности право старшего поучать младшего. А ещё на страх смерти, от жизнелюбивых слов княжича прорезавшийся. С первого глупо беситься, со второго недостойно. Да ведь сердцу не прикажешь ー всю силу воли Данька приложил, чтобы ничего поперёк Василию не сказать язвительно али грубо.
Что ж ты раньше времени слабину даёшь, княжич!? Размечтался, словами красными и пряников сладких испёк, и картин прекрасных намалевал! Это ты любую выбрать можешь, по-барски эдак, смотрины со всех земель устроив! Это про тебя, главу отряда геройского, в первую очередь слава по всей Руси пойдёт! Это ты все шансы вернуться имеешь, любимый и счастливый, а потому невниманием Котовским милованный! Да ты-то и подмастерью простому бабу подберёшь, и татю, и степняку, и кому угодно, только всё в твоём разумении мира, где для каждого человека жизнь тобою расписана. Только светлый твой и радостный мир без солнца не завертится, не заработает...
Данька оборвал поток неуместных мыслей и брезгливо задавил в себе малодушие. О чём он сейчас думает, зачем это всё? Мечты о славном будущем, об объятиях родительских, о свадьбе ー они только от дела отвлекают, злость и горечь стачивают, а в этой сказки они подспорье, они ключ, они меч в сердце зла.
А то, что Василий о добре думает, то даже хорошо. После возвращения солнца жизнь не заканчивается, и княжичу её ещё налаживать и налаживать.
Вместо спора, оскала или безразличия кивнул Данька в ответ со всей серьёзностью:
ー Если вернёмся, то послушаю, как там что с ними с бабами. Тогда и рукой махну, ー Быстрым скосом глаз показал, на кого махнёт. ー А пока что ты мне поверь, княжич, всё вот это моё и её ещё для дела пригодится сможет.
Так внимательно, снизу-вверх, со смесью лёгкого недоверия и робкой надежды на понимание, смотрят дети на взрослых.
А в стороне да уже в одиночестве, с лёгким сердцем и светом в душе думу думать хорошо.
Данька спокойно поднял ружьё Гримма и неторопливо зарядил его второй смерть-пулей. Третью и последнюю зажал крепко в кулаке и на миг зажмурился. А как выдохнул и ослабил хватку, так сам про себя и одобрил задуманное. Кота Учёного помянул молча, беззлобно, тоскливо. Соратников-солнцеходов грустным взглядом осмотрел, долго задерживаясь на каждом, изучая, припоминая. На Чернавке остановился и кивнул вновь.
Да, вот она сможет.