Данька сморгнул остатки слёз и поднялся на ноги уже прежним деловитым мастеровым, только что уставшим сильно. Немудрено! После такой-то работёнки, за которую вся награда одна похвала да то, что живой остался.
– А зачем вам Кот книгу эту дал, княжич Василий? Или откуда она у вас? Это ж такая... Такое...!
Данька семенил позади рослого ратника, никак не умея подогнать шаг тому вровень. Сказать или не сказать, что видел Кота этого? Да зачем. В конце пути всё равно всё на свои места встанет.
– А книга эта, она прошлое же тоже рассказывает? Если так, то мне наверно надо будет ещё один раз в неё заглянуть. Переписывать не буду!
Узнать бы что-то о мастере-в-машине...
По пути наткнулся Данька и на черепушку, что так помогла из плена древесного выбраться. Он наклонился и подобрал её, нерешительно прислушиваясь к шёпоту бывшего ведьминого посоха.
"Ну как, парень, упокоился уже али как?"
Свои потихоньку приходили в себя. Прав Соловей, потрепали их в этой схватке, потрепали. И всё же отрадно было видеть всех живыми. Кроме Олены, пожалуй, которая и живая-то не краше мёртвой от отошедшего Николки возвращалась.
Данька вздохнул тяжело и опустил взор в землю. Не всех уберегли во время битвы.
Остаётся лишь вернуть солнце, чтобы хоть как-то оправдать жертвы всех павших.
Отвечал же Олене бездумно, по началу глядя в сторону:
ー Верю, будь то в твоих силах, и ты бы меня от плена и погибели избавила бы.
А как повернулся к собеседнице, наконец, так и стерпел ровно взгляд её бездонных светлых глаз. Улыбнулся даже слабо.
ー Мы всё ещё герои и доля друг друга, Олена.
Смутился вдруг Данька. А не заметила ли ведунья, как к книге волшебной потянулся? Не это ли под "самым чёрным ужасом" подразумевала: быть переписанной? Ну всё, хватит гаданий да недомолвок.
ー Слушай, я бы этого не сделал. Да, подумал сперва, что так легче будет: вырвать, вычеркнуть, словно не было. Раз уж возможно такое. Любовь же что волшба, и чем же такая волшба лучше, чище, правильней переписывания сказки? Книги такой не касаться ー всё равно что без отвара целебного выздороветь пытаться! Но потом, как заглянул внутрь, ясно стало: кто таким простым путём "выздоравливает", тот баловень судьбы и урока жизненного не запомнит. Снова проторенной дорожкой пойдёт, искрой прошлой грезить, семью чужую рушить, утерянное вернуть пытаться. Я лучше так, сам, закалюсь и лучше стану, без волшбы волшбу одолею.
Выговорившийся Данька опять улыбнулся, светлее прежнего.
ー Видишь, уже "на ноги встал": о важном с тобой говорю, в глаза твои прямо смотрю... бездонные...
Грустью надломился голос подмастерья. Упал болезный, рано бодрости здоровой порадовался. Лежи-долечивайся!
Данька сглотнул и всё-таки отвёл взгляд в сторону, дёрнулся рукой словно бы соринку из глаза вынуть, моргать стал часто. Авось не заметит Олена, улыбнётся в ответ да к Осьмуше скорее вернётся.