Чистый и сытый – таким Фока себя чуял уже и не упомнить когда. Да еще вот совсем тверёзый был, и такое бывает.
Шел тать, пятками кренделя выписывал. Толи от радости, да чувства мимолетной свободы, а может от того, что вдруг ощутил себя обыкновенным мужиком с такими же обыкновенными радостями. Не героем, на которого одна надежда, а таким, которых пруд пруди и не кончатся. Легко. Хорошо, но на душе кисло маненько.
Полегло товарищей боевых. Ушли за калинов мост, не видать ужо. Слез пролито, дел переделано и наделано – не счесть, коли бы кто и удумал сим заняться. Мысль вдруг простая встала в мыслях татя: какое же дело они делают? Доброе, худое ли, а может такое, что и не вообразить какое. Солнце возвратить завсегда Фока за главную цель считал, но... неужто оно, солнышко то бишь, добро даст? Вернее не так: ведь не измениться ничего, потому как и когда оно было, ведь также зло творилось! Не выйдет кривда вся из мира, коли солнце вернется. Выходит что токмо заради прихоти своей они солнце добывают, мол, было так, вестимо и быть должно также!
Замотал головой, аки мерин сивый. Зашел ум за разум у Фоки, совсем как у мудрецов заморских. Попытался сам разобраться, да не вышло сразу. Испугался дурачок, что сейчас совсем все перепутает, да побежал к товарищам совета испросить. Так бежал-летел, что как раз к началу драки меж сыном бога и сыном боярина поспел. Запыхался, глаза косятся, перепуганный, да не будет же он лезть со своей дурней прямо в момент такой важный! Решил обождать.